Не волнуйся, Странник. С рассветом всё закончится.
Не волнуйся, Странник. С рассветом всё закончится.
Viena tokia žmona sako:
— Aš nesu mačiusi žiburinio, aš noriu pamatyti.
Žiburinis nakties dvyliką ir atėjęs prie lango.
— Na, — sako, — kelk, norėjai pamatyti mane, dabar pamatysi.
Ta žmona persigandusi, veizinti — žmogysta viena, kriauklai ir žvakė dega, kaip širdis kad yra.
Persigando ta žmona ir mirė.
Sako, matininkai, kurie neteisingai išmatuoja, kai numiršta, šitaip turi kentėti.
"Pasirodęs žiburinis" (915)
Чья-то жена говорит:
— Никогда я огней не видала, вот бы посмотреть!
И пришел в полночь к окошку огонек.
—Ну,— говорит,— вставай! Раз хотела меня увидеть — гляди!
Перепугалась жена, смотрит — а там человеческая фигура, скелет и свеча горит, вроде сердца. Перепугалась она и умерла.
Говорят, если землемеры неправильно меряют, то им после смерти приходится терпеть этакое.
"Как огонь показался". Записал Норбертас Велюс в 1962 году в деревне Бучяй Шилальского района от П.Римкене, 68 лет (913: с.223)
В фольклоре многих народов Европы — от Португалии до Литвы — встрестречаются духи, демоны или блуждающие огоньки, в которых превращаются после смерти души землемеров, неверно замерявших границы земельных участков, либо людей, сдвигавших граничные камни или межевые столбы, чтобы обманом захватить чужую землю или нажиться на обмане. Как правило, представляются призрачными или горящими человеческими фигурами с межевым столбом/камнем (или измерительным прибором) в руках или на плече, иногда бывают безголовы либо с пылающей головой-факелом.
Mierniki były duchami geometrów, którzy za życia fałszowali pomiary pól, krzywdząc nieświadomych chłopów na rzecz bogatych panów. Po śmierci dusze urzędników musiały za karę błąkać się po ziemi. Pod postacią mierników przemierzały pola i łąki powtarzając w nieskończoność niesprawiedliwe pomiary. Poznać je można było z daleka po bladoniebieskim świetle, którym sobie przyświecały w tych wędrówkach. Mierniki nie bywały zazwyczaj agresywne wobec ludzi a czasem wręcz im pomagały, na przykład przyświecając tym, którzy w ciemnościach coś upuścili. Można je było wezwać gwizdaniem; należało tylko pamiętać o tym, by za pomoc miernikowi grzecznie podziękować. Jeśli zaś demon zjawił się z kamieniem granicznym w rękach i pytał, co z nim zrobić, trzeba było odpowiedzieć: "połóż go tam, skąd żeś go wziął". Te słowa kończyły bowiem jego pokutę i wybawiały duszę nieuczciwego geometry od dalszych mąk.
Paweł Zych "Bestiariusz słowiański, czyli rzecz o skrzatach, wodnikach i rusałkach" (657: s.127)
Мерники были духами землемеров, которые при жизни фальсифицировали измерения полей, обманывая доверчивых крестьян в пользу богатых панов. В наказание после смерти их души обречены блуждать по земле и в облике мерников бесконечно перемерять поля и луга, повторяя до бесконечности неисправленные измерения. Узнать их можно было на расстоянии по бледно-голубому свету, которым они освещали себе путь. Как правило, мерники не агрессивны по отношению к людям, а иногда даже могут помочь, подсветив место, где было что-то потеряно. Мерника также можно было вызвать свистом, однако следовало помнить, что за помощь его следует вежливо отблагодарить. Если же этот дух являлся с межевым столбом в руках и спрашивал, что с ним сделать, надо было ответить: "положи его там, где взял". Эти слова приносили душе мерника прощение и успокоение, избавляя его от дальнейших мук.
Павел Зых "Славянский бестиарий, или слово о нечистиках, водниках и русалках" (657: с.127)
A land-measurer near Farsum had in his life-time acted dishonestly. When he had a piece of land to measure, he suffered himself to be bribed by one or other, and then allotted to the party more than was just. For which cause he was condemned after his death to wander as a burning man with a burning measuring-staff; and so he yet measures every night.
"The Burning Land-measurer", from Netherlandish Traditions (1247: T.3, p.268)
Один землемер из окрестностей Фарсума* всю жизнь был нечист на руку. Когда ему поручали измерить какой-нибудь участок земли, он пытался получить взятку от одного из крестьян, чтобы отмерять ему больше земли, чем было положено. За это после его смерти он был обречен скитаться по земле — в виде пылающей фигуры с горящей мерной линейкой. Свою работу по измерению он проводит каждую ночь.
"Горящий землемер", из народных легенд Нидерландов (699: с.510)
Near the village of Vierzel there dwelt in former times a peasant, who was so impelled by the desire of increasing his land that he removed the boundary-posts that separated his fields from those of his neighbour, and thereby stole a considerable piece of land. The neighbour was a heartily good man, who suspected no one of evil, and therefore never was sensible of the other's dishonesty. Thus the peasant enjoyed the fruits of his robbery as long as he lived. But now came his hour of death, and so unexpectedly that he had no opportunity to confess his sins. After his decease, the peasants of the neighbourhood saw him every night, between the hours of twelve and one, running through the field, bearing a heavy stake on his back, and crying incessantly: "Where shall I set it? Where shall I leave it?"
He had long been running about in this manner, when it chanced that a drunken peasant, who was passing through the field, finding himself unable to proceed further, laid himself down and fell asleep. On the stroke of twelve the ghost appeared with the landmark, and cried as usual: "Where shall I set it? Where shall I leave it?" The drunkard waked by the cry, raised his head, and looking on the ghost, said: "Thou ragamuffin, set it again where thou stolest it from, thou blockhead!'' — "The Lord be thanked! Now I am released!'' cried the ghost joyfully, and went and set the stake again in its old place; and from that time never returned.
"The landmark removed", from Netherlandish Traditions (1247: T.3, p.242-243)
Около деревни Виерзель* в прежние времена жил крестьянин, который был настолько одержим желанием увеличить свои земли, что убрал межевые знаки, которые отделяли его земли от земель соседа, и таким образом присвоил большой участок. Его сосед, человек добродетельный, ни от кого не ожидал зла и потому не заметил обмана. Благодаря этому нечестный крестьянин пользовался плодами своего воровства на протяжении всей своей жизни. Но пришел и его смертный час, да так внезапно, что он не успел исповедать свои грехи. Соседи часто видели его после смерти между двенадцатью и часом ночи, бегающим по полю с тяжелым колом на спине и беспрестанно кричащим: «Куда мне поставить его? Куда мне поставить его?»
Он долго бегал подобным образом, пока не случилось так, что некий пьяный крестьянин, проходивший по полю, не смог продолжить свой путь и уснул прямо на земле. В двенадцать часов призрак появился с межевым столбом и как обычно начал кричать: «Куда мне поставить его? Куда мне поставить его?» Пьяный проснулся от этого крика, поднял голову, посмотрел на привидение и произнес: «Эй, оборванец, поставь столб туда, откуда ты его взял… глупая голова!» «Слава Господу! Теперь я свободен!» — радостно воскликнул призрак и побежал ставить межевой столб на прежнее место. С этого времени он больше никогда не появлялся.
"Переставленные межевые знаки", из народных легенд Нидерландов (699: с.496-497)
Эта легенда является одной из самых распространенных. Точно такую же историю передают о призраке из окрестностей Тондерна в Шлезвиге (699: с.497):
In den niedrigen Fennen zwischen Lindholm und Maasbüll, Amt Tondern, die im Winter meist unter Wasser stehen, tobte allnächtlich ein Gespenst. Es war ein Mann mit einem großen Pfahl auf dem Nacken, und indem es umherstürmte, schrie es beständig: "Wo schall ik den Paal daalschlaan? wo schall ik den Paal daalschlaan?" Die ältesten Leute hatten davon schon von ihren Eltern gehört und immer ging das Gespenst noch umher. Es tat keinem etwas zu Leide und jeder ging still vorüber; es bekümmerte sich niemand weiter darum. Einmal aber kamen zwei Nachbarn miteinander vom Markte zurück, und der eine war etwas betrunken. Als sie nun an die Stelle kamen und das Gespenst rief, fragte er: "Wat seggt de Kêrl?" "Um Gottes Willen, so schwieg doch", sagte der andre, "he deit di niks." "Ik will awer wêten, wat he seggt", erwiderte der andre mürrisch und rief das Gespenst an: "Wat seggst du?" Gleich stand es vor ihnen und schrie: "Wo schall ik den Paal daalschlaan? wo schall ik den Paal daalschlaan?" Vor Schreck plötzlich nüchtern faltete der Mann die Hände und antwortete: "In Gottes Namen schlaag em daal, wo he fröer staan hett." Unter lautem Danke, weil es auf dieses Wort schon über hundert Jahr gehofft hatte, rannte das Gespenst nach einer Stelle, schlug den Pfahl da hinunter, so daß das Wasser weit über seinen Kopf und über den Pfahl hinweg stob, und war zugleich verschwunden.
Der Mann hatte nämlich bei Lebzeiten den Grenzpfahl verrückt und hatte damit umgehen müssen, bis jemand ihn anredete und dadurch erlöste.
Das Gespenst mit dem Grenzpfahl (1324: p.189-190).
Schriftliche Mitteilung. — Zwischen Maugstrup und Kjeftrup, Amt Hadersleben, hat der Prediger, Herr Jacob, auch den Grenzstein verrückt; dafür muß er umgehen. Ähnliche Sagen werden sich überall finden. — Bechstein, Thüringische Sagen IV, 431. Wolf, Niederl. Sagen Nr. 428. Mones Anzeiger VIII, 223.
[Fußnote] Die häufigste Form der Grenzgänger sind in Schl.-H. die Scheiderufer, die sich, meist mehrere zugleich, mit dem Ruf: "Hier is de Scheed!" oder "Hier schall de Steen staan!" nächtlich an der Grenze tummeln: Urqu. 2, 202 f. (aus Stormarn u. Lauenburg). Urdsbr. 6, 109 (aus Stormarn). Frahm, Stormarn S. 221. Heim. 13, 228. Die Pferde wittern sie schon von fern und schlagen einen andern Weg ein: Urqu. 2, 203 (aus Lauenburg). In Dithmarschen bringt man die Scheiderufer gern mit den Landesteilungen zusammen; vgl.Kl. Groth Ges.Werke 1, 189. 2, 171. 4, 18 und Nd. Jahrb. 28, 114. Heim. 6, 159 (aus Weddingstedt). Oft erscheinen sie kopflos (wie auch sonst die Wiedergänger, s. zu Nr. 274): Urqu. 4, 146. Voß u. Jessel, Fehmarn S. 67. Auf der "Strietkoppel" bei Oldesloe rollt der Scheiderufer seinen feuerglühenden Kopf die Grenze entlang: Heim. 13, 228. – Auf der Scheide zwischen Husby und Schuby steigt um Mitternacht aus einem Brunnenschacht ein feuriger Mann hervor und ruft: "Hier ist die Grenze!" Auf diese Weise wird die Grenzlinie nie verwischt: Heim. 6, S. XV.
В низине между Линдхольмом и Маасбюллом, в округе Тондерн, где зимой всегда лежит снег, каждый вечер бушевал призрак. Это был человек с большим колом на шее, и являясь, он всегда кричал: "Где я его взял? Куда его мне поставить?" Старые люди слышали о нем еще от своих родителей и поговаривали, что привидение всегда ходило по округе. Никто от призрака не пострадал, и все относились к нему спокойно; никто больше не беспокоился об этом. Но однажды два соседа возращались с рынка, и один был немного пьян. В том же месте, где и всегда, перед ними возник призрак и закричал: "Где я его взял? Куда его мне поставить?", на что тут же получил раздраженный ответ "Ради Бога, заткнись и поставь его там, где взял!" Призрак громко поблагодарил, ведь более ста лет ждал таких слов, молниеносно спустился в долину, с силой воткнул кол в землю и тут же исчез навсегда.
Это был дух человека, переставившего при жизни межевой столб, за что должен был таскаться с ним, пока кто-то не ответит ему и тем самым не избавит от проклятия.
Призрак с межевым столбом (1324: p.189-190)
Comments
Взял на себя ответственность по паспортизации всех статей. Классификация экспериментальная, прошу сильно не пинать )
Экстранаучная классификация
- статус — посмертия
- домен — неупокойники
- тип — ревенанты
- класс — фантомные
- семейство — здани
- род — межники
- вид — МЕРНИК ПОЛЬСКИЙ
- подвиды — мерник силезский, мерник немецкий, мерник литовский
Наднациональный таксон
- Блуждающие огоньки
Физиология
- Человек, Огонь
Строение
- Беспозвоночное
Ареал
- Подгалье
Среда обитания
- Поле
Дополнительные способности-особенности
- Метаморфозы
Культурно-географическая
- Силезская мифология и фольклор, Профессиональный фольклор, Польская мифология и фольклор, Немецкий фольклор, Литовская мифология и фольклор, Деревенские легенды
Деревня Бучяй (Bučiai), где записано литовское свидетельство.
Отправить комментарий