Во-вторых, в рамках социализации, причем как групповой, так и индивидуальной. Вообще, социализация – это процесс приобщения человека к обществу посредством принятия этим человеком норм и ценностей этого общества. По вполне понятным причинам, этот процесс теснейшим образом связан с возрастом. Известно, что в архаических обществах человек в своей общественной – человеческой – жизни, взрослея, проходил несколько четко определенных этапов: детство, юность, зрелость, старость (названия этапов достаточно условны, конкретные возраста в разных культурах могут не совпадать, однако суть их остается неизменной).

В развороте интересующей нас темы особое внимание вызывает такой возрастной этап как юность: временной отрезок между предподростковым детством, когда человек живет со своими кровными родителями и полностью от них зависит, и зрелостью, временем самостоятельной жизни ответственного и полноправного члена общества. Сей этап –иногда весь период подросткового отрочества, иногда только его финальная часть – характеризуется усиленной подготовкой к взрослой жизни путем усиленного изучения правил и норм «человеческого» поведения. Это означает постижение сакрально-мифологических знаний племени, песен, сказаний, ритуальных танцев; кроме того – прохождение всевозможных испытаний на выдержку, мужество, силу и так далее.

…у древних германцев возрастные группы как будто не были институциализованы, но ср. скандинавский миф о яблоках богини Идун, сохраняющих каждому его возраст. В некоторых дорических греческих общинах (например, в Спарте) возрастные классы четко выделялись. В Афинах и других недорических греческих городах существовал институт эфебов — юношей, подлежащих специальному смотру (докимасии) и отделявшихся после этого как от подростков, так и от зрелых мужей. Они проходили главным образом военную подготовку, хотя существовали и известные специфические культовые обязанности эфебов. В Египте подобный смотр юношей (начиная по крайней мере со Среднего царства — с распределением их по военным и мирным профессиям) осуществлялся в отношении юношей зависимого (илотского) сословия.

Дьяконов «Архаические мифы востока и запада»

Подобное выведение подрастающего поколения за рамки «человеческого существования» имело не только образовательный, но и сакральный смысл – «ретроспективную демонстрацию моделей поведения» (Малиновский Б. Магия, наука, религия. – М., 1998. С. 141). Попросту говоря, молодежь должна была некоторое время побыть не-человеками, – что одновременно роднило ее с состоянием полубогов, и полуживотных, что сближало ее, эту молодежь, с первопредком, – чтобы символически «родиться», стать Человеком. По сути, это ритуальное повторение пути, пройденного первопредком племени, животно-божественным по своей природе, но неоформленного, не обладающего постоянным обликом. Этот тот вид ритуала, который можно назвать сакральным оборотничеством – этап, который необходимо пройти, чтоб преодолеть «животное» начало в себе для «духовного преображения личности» (Казакова Т. Оборотни: вымысел или действительность? / Бэринг-Гулд С. Книга оборотней – Спб, 2010. – С.10)

Интересен и тот факт, что в некоторых культурах (к которым относились и индоарии) имели место быть так называемые «общие дома», «мужские дома», «дома неженатых юношей» (у индоариев — sabhā). Это были постройки, где отроки-подростки-юноши жили отдельно от всего остального племени. Причем, зачастую отдельно и территориально – вне основной зоны поселения остального племени. Такое поселение («вне племени») символически отражало их промежуточный статус – они в определенном смысле не были членами общества-племени, т.е. «человеками». Они только готовились ими стать, проходя путь от дикости до человека, одновременно и «выскакивая» из своего детского прошлого и учась быть взрослыми.

Юноши-эфебы при этом часто живут обособленно от остальных соплеменников; в их «общем доме» («мужской дом», «дом неженатых юношей») культивируются особые искусства (ритуальные танцы, песни и др.), в том числе и военное. У многих племен вместе с юношами в «общих домах» живут и незамужние девушки. Эти юношеские «братства» совершают обычно ритуальные «набеги» на соседние деревни, набеги игровые, даже театрализованные, но подчас балансирующие на грани подлинных военных действий. Такие сообщества часто составляют основную военную силу племени, опираясь на которую военный предводитель может, как свидетельствуют этнографы, ограничить или свергнуть власть старейшин, покорить соседние деревни и даже основать некую зачаточную форму государства.

Дьяконов «Архаические мифы востока и запада»