Странник, а ты знаешь, насколько интереснее изучать дракона изнутри?!
Bestiary.us
энциклопедия вымышленных существБыстрый переход
- Бестиарий «Волчонка» Материалы портала посвящены мифологии сериала "Волчонок" (Teen Wolf), различным легендам и поверьям о вервольфах и других существах, встречаемых в сериале.
- Игра престолов Сага о мире Семи Королевств. О мире суровых земель вечного холода и радостных земель вечного лета. Мире лордов и героев, воинов и магов, чернокнижников и убийц — всех, кого свела воедино Судьба во исполнение древнего пророчества. О мире опасных приключений, великих деяний и тончайших политических интриг.
- Городские легенды Cовременная разновидность мифов, как правило, короткие, и, на первый взгляд, правдоподобные (хотя обычно не соответствующие действительности) истории, опирающиеся на современную техническую и общественную реальность, обычно затрагивающие глубинные проблемы и страхи современного общества.
Гуменщик-забавник (Wigur rehepapp). Эстонская сказка из собрания Юхана Кундера
Гуменщик-забавник (Wigur rehepapp)
Эстонская сказка из собрания Юхана Кундера
Ega ennemuiste rehepapil aega ’polnud uue aasta õhtulgi rehest kodu minna.
Istub ühel niisugusel kallil õhtul rehepapp jälle ahju ees ning mõtleb sinna ja tänna. Mõtleb wiimaks: „Hakkan õige õnne walama! Mis ma muidu siin konutan!“
Noh, üteldud ja tehtud. Rehepapp otsib tina tükikesed kokku, — panni peale ja ahju.
Wanapagan ka seal ning pärib järele: „Kuule, rehepapp, mis sa seal teed?“
„Mis ma siis teen?“ wastas rehepapp, „natuke silma rohtu tarwis.“
„Sull ju ise head ja terwed silmad, mis sa rohuga teed?“ küsis Wanapagan.
Rehepapp wastu: „Noh, wõi mina siis niisugust rohtu teen, mis haigetele antakse. Teen ikka seda rohtu, mis terwed silmad weel nii terawaks teeb, et nad mitme saja wersta peale sääske ära seletawad.“
„Kas sa mulle ka seda rohtu ei wõiks anda? Mull alati tarwis kaugele waadata,“ palus Wanapagan.
„Miks ei!“ wastas "rehepapp, „Mõõda aga kaabu täis kulda mulle kätte ning ma walan sulle kohe wärsket rohtu silma.“
„Küll ikka!“
Wanapagan pani jooksu ning oli kulla kaabuga parajaste tagasi, kui tina sulama hakkas.
Andis hinna rehepappi kätte ja küsis siis: „Ütle mulle ka, mis su nimi on! Ehk tahab mõni minu sugulastest ka seda haruldast rohtu, siis tean, kuhu juhatada.“
„Minu nimi on Ise!“ kostis silma tohter.
„Wõi Ise! Seda nime ma ei ole enne kuulnudgi.“
„Ega seda nime ka palju leida ’polegi!“ ütles rehepapp. „Heida aga seie tuulutuse pingi peale selili maha! Ma siun sind pingi külge kinni, et kallist rohtu mõni tilk ettewaatamata keha liigutamise juures mitte maha ei tibaneks.“
„Olgu peale!“ wastas wana Tühi, ning rehepapp tiris ta köiega nii moodi pingi külge kinni, et ta end liigutadagi ei saanud. Wõttis siis tina panni, kus arwata korteri wäärt sulatust sees oli ning ütles: „Pia nüüd hing kinni ja aja silm heasti lahti!“
Wanapagan pidas ka hinge kinni ning ajas silma nii pärani, et ta härja silmast mitte wähem ei olnud.
Rehepapp walas terwe panni täie tina Wanale silma.
Oh sina heldekene, kudas wana Tühi nüüd ühes pingiga ülesse kargas! Prantsti! wastu ust. Ukse tulbad ühes wälja! Wanapagan jooksma ning kurja healega karjuma: „Appi, appi!“
Jooksis ka Wanapagana sellisi ja sugulasi kokku kui murdu.
„Kes tegi? Kes tegi?“ küsisiwad abilised.
„Ise tegi! Ise tegi!“ möirgas Wanapagan wastu.
Teised aga naerma ja hirwitama: „Noh, kui sa ise tegid, mis sa siis karjud?“
Rehepapp oli elu aeg rikas mees. Wanapagan ei himustanud tema käest miski maksu eest enam silma rohtu; ei julgenud ka ilmaski enam teda waatama, weel wähem tülitama tulla.
В старину гуменщикам и под Новый год все бывало недосуг ригу* оставить.
Вот как-то в такой праздничный вечерок посиживает один гуменщик у печки да раздумывает о том о сем. Думал он, думал и надумал: «Начну-ка я свинец лить, счастья пытать! Что томиться без толку!»
Сказано — сделано. Разыскал гуменщик кусочки свинца, положил их на сковородку и — в печь.
Вдруг откуда ни возьмись появляется черт:
— Слушай, гуменщик, ты что это делаешь?
— Что делаю? — говорит гуменщик. — Да вот надо мне малость глазного снадобья.
— Так ведь у тебя глаза здоровые, зоркие, — для чего ж тебе снадобье? — спрашивает старый черт.
А гуменщик в ответ:
— Да разве я такое снадобье делаю, какое больным дают? Нет, я варю снадобье, от какого зоркий еще зорче становится, да настолько, что за сотни верст и комара приметит.
— А ты не мог бы и мне дать этого снадобья? Мне ведь надо далеко видеть, — попросил старый черт.
— Отчего бы и нет! — ответил гуменщик. — Отсыпь мне шапку золота, и я мигом налью тебе в глаз свеженького снадобья.
— Дело!
Припустился старый черт и вернулся с шапкой золота, как раз когда свинец начал плавиться.
Заплатил он гуменщику и спрашивает:
— Скажи мне, кстати, как тебя звать? Вдруг иной из моих родичей захочет этого редкого снадобья, так ведь надо знать, к кому направить.
— Меня зовут Сам! — ответил глазной лекарь. — Нечасто встречаются такие имена, — продолжал он. — Ну, ложись-ка лицом вверх на эту сушильную скамью! Я привяжу тебя к ней, а то ненароком дернешься и прольешь каплю-другую драгоценного снадобья.
— Ладно! — ответил нечистый, и гуменщик так прикрутил его веревками к скамье, что тот и шевельнуться не мог.
Потом взял гуменщик сковородку, на которой было никак не меньше кварты расплавленного свинца, и сказал:
— Теперь не дыши и открой глаз пошире!
Старый черт затаил дыхание и так выпучил глаз, что тот у него стал не меньше бычьего.
Вылил гуменщик на глаз черту целую сковородку свинца.
Боже ты мой, как тут подскочил нечистый вместе со скамьей. Трах об дверь! Так вместе с дверью и вылетел!
Бежит черт и орет благим матом:
— Помогите! Помогите!
Видимо-невидимо набежало здесь дружков и родичей черта.
— Кто это сделал? Кто сделал? — спрашивают.
— Сам сделал! Сам сделал! — вопит в ответ старый черт.
Ну, все тут посмеиваться да подшучивать:
— А коли сам сделал, так чего же орать?
Разбогател гуменщик. А старый черт больше и даром не хотел от него никакого глазного снадобья: нечистому и взглянуть-то на обидчика было боязно, не то что докучать ему.
Ega ennemuiste rehepapil aega ’polnud uue aasta õhtulgi rehest kodu minna.
Istub ühel niisugusel kallil õhtul rehepapp jälle ahju ees ning mõtleb sinna ja tänna. Mõtleb wiimaks: „Hakkan õige õnne walama! Mis ma muidu siin konutan!“
Noh, üteldud ja tehtud. Rehepapp otsib tina tükikesed kokku, — panni peale ja ahju.
Wanapagan ka seal ning pärib järele: „Kuule, rehepapp, mis sa seal teed?“
„Mis ma siis teen?“ wastas rehepapp, „natuke silma rohtu tarwis.“
„Sull ju ise head ja terwed silmad, mis sa rohuga teed?“ küsis Wanapagan.
Rehepapp wastu: „Noh, wõi mina siis niisugust rohtu teen, mis haigetele antakse. Teen ikka seda rohtu, mis terwed silmad weel nii terawaks teeb, et nad mitme saja wersta peale sääske ära seletawad.“
„Kas sa mulle ka seda rohtu ei wõiks anda? Mull alati tarwis kaugele waadata,“ palus Wanapagan.
„Miks ei!“ wastas "rehepapp, „Mõõda aga kaabu täis kulda mulle kätte ning ma walan sulle kohe wärsket rohtu silma.“
„Küll ikka!“
Wanapagan pani jooksu ning oli kulla kaabuga parajaste tagasi, kui tina sulama hakkas.
Andis hinna rehepappi kätte ja küsis siis: „Ütle mulle ka, mis su nimi on! Ehk tahab mõni minu sugulastest ka seda haruldast rohtu, siis tean, kuhu juhatada.“
„Minu nimi on Ise!“ kostis silma tohter.
„Wõi Ise! Seda nime ma ei ole enne kuulnudgi.“
„Ega seda nime ka palju leida ’polegi!“ ütles rehepapp. „Heida aga seie tuulutuse pingi peale selili maha! Ma siun sind pingi külge kinni, et kallist rohtu mõni tilk ettewaatamata keha liigutamise juures mitte maha ei tibaneks.“
„Olgu peale!“ wastas wana Tühi, ning rehepapp tiris ta köiega nii moodi pingi külge kinni, et ta end liigutadagi ei saanud. Wõttis siis tina panni, kus arwata korteri wäärt sulatust sees oli ning ütles: „Pia nüüd hing kinni ja aja silm heasti lahti!“
Wanapagan pidas ka hinge kinni ning ajas silma nii pärani, et ta härja silmast mitte wähem ei olnud.
Rehepapp walas terwe panni täie tina Wanale silma.
Oh sina heldekene, kudas wana Tühi nüüd ühes pingiga ülesse kargas! Prantsti! wastu ust. Ukse tulbad ühes wälja! Wanapagan jooksma ning kurja healega karjuma: „Appi, appi!“
Jooksis ka Wanapagana sellisi ja sugulasi kokku kui murdu.
„Kes tegi? Kes tegi?“ küsisiwad abilised.
„Ise tegi! Ise tegi!“ möirgas Wanapagan wastu.
Teised aga naerma ja hirwitama: „Noh, kui sa ise tegid, mis sa siis karjud?“
Rehepapp oli elu aeg rikas mees. Wanapagan ei himustanud tema käest miski maksu eest enam silma rohtu; ei julgenud ka ilmaski enam teda waatama, weel wähem tülitama tulla.
В старину гуменщикам и под Новый год все бывало недосуг ригу* оставить.
Вот как-то в такой праздничный вечерок посиживает один гуменщик у печки да раздумывает о том о сем. Думал он, думал и надумал: «Начну-ка я свинец лить, счастья пытать! Что томиться без толку!»
Сказано — сделано. Разыскал гуменщик кусочки свинца, положил их на сковородку и — в печь.
Вдруг откуда ни возьмись появляется черт:
— Слушай, гуменщик, ты что это делаешь?
— Что делаю? — говорит гуменщик. — Да вот надо мне малость глазного снадобья.
— Так ведь у тебя глаза здоровые, зоркие, — для чего ж тебе снадобье? — спрашивает старый черт.
А гуменщик в ответ:
— Да разве я такое снадобье делаю, какое больным дают? Нет, я варю снадобье, от какого зоркий еще зорче становится, да настолько, что за сотни верст и комара приметит.
— А ты не мог бы и мне дать этого снадобья? Мне ведь надо далеко видеть, — попросил старый черт.
— Отчего бы и нет! — ответил гуменщик. — Отсыпь мне шапку золота, и я мигом налью тебе в глаз свеженького снадобья.
— Дело!
Припустился старый черт и вернулся с шапкой золота, как раз когда свинец начал плавиться.
Заплатил он гуменщику и спрашивает:
— Скажи мне, кстати, как тебя звать? Вдруг иной из моих родичей захочет этого редкого снадобья, так ведь надо знать, к кому направить.
— Меня зовут Сам! — ответил глазной лекарь. — Нечасто встречаются такие имена, — продолжал он. — Ну, ложись-ка лицом вверх на эту сушильную скамью! Я привяжу тебя к ней, а то ненароком дернешься и прольешь каплю-другую драгоценного снадобья.
— Ладно! — ответил нечистый, и гуменщик так прикрутил его веревками к скамье, что тот и шевельнуться не мог.
Потом взял гуменщик сковородку, на которой было никак не меньше кварты расплавленного свинца, и сказал:
— Теперь не дыши и открой глаз пошире!
Старый черт затаил дыхание и так выпучил глаз, что тот у него стал не меньше бычьего.
Вылил гуменщик на глаз черту целую сковородку свинца.
Боже ты мой, как тут подскочил нечистый вместе со скамьей. Трах об дверь! Так вместе с дверью и вылетел!
Бежит черт и орет благим матом:
— Помогите! Помогите!
Видимо-невидимо набежало здесь дружков и родичей черта.
— Кто это сделал? Кто сделал? — спрашивают.
— Сам сделал! Сам сделал! — вопит в ответ старый черт.
Ну, все тут посмеиваться да подшучивать:
— А коли сам сделал, так чего же орать?
Разбогател гуменщик. А старый черт больше и даром не хотел от него никакого глазного снадобья: нечистому и взглянуть-то на обидчика было боязно, не то что докучать ему.
Ванапаганы — в эстонской мифологии злобные но не особо умные великаны, обитающие в пещерах, на дне озер и под землей
Культурно-географическая классификация существ:
Культурна-геаграфічная класіфікацыя істот:
Kulturalno-geograficzna klasyfikacja istot:
Культурно-географічна класифікація істот:
Cultural and geographical classification of creatures:
Comments
Отправить комментарий