Страница на грузинской википедии.

:)

У Рудазова в "Преданьях старины глубокой" Очокочи - одно из действующих лиц, и весьма колоритный тип, стоит заметить. Если дойдут руки и лень не обломает - скину цитаты)

Грузинская народная сказка больше на тост похожа :)

Обещанные цитаты из "Преданий") Правда, ещё лучше поискать материал о рикирал даках, Мезиле и Абануаю - это тоже фольклорные персонажи, как и Ткаши-Мапа, десу.

"Из дыры, служащей единственным входом в камеру, доносились странные звуки. Слабые, тихие, но постепенно усиливающиеся. Тот, кто их издавал, приближался. Во тьме замерцал огонек. По каменному полу цокали копыта, а тишину подземелья время от времени нарушало яростное блеянье.

- М-мээээ!!! М-мээээ!!!

Кащей мгновенно догадался, что за тварь бродит по подземельям. И когда из проема показалась заросшая рыжей шерстью лапа, держащая огарок свечи, он уже твердо знал, кто перед ним. Рикирал дак, топорогрудый сатир. В целом похож на своего дальнего родича, когда-то в изобилии водившегося в рощах Пелопоннеса, но гораздо, гораздо опаснее.

Рикирал дак саженного роста, густо покрыты шерстью, морда - среднее между козлом и человеком, на голове кривые рога, сзади длинный хвост. Почти так же выглядят и обычные сатиры, только ростом помельче. Но у рикирал дак есть и два серьезных отличия. Во-первых, длиннющие когти на руках. Во-вторых, топоровидное лезвие, торчащее из груди, - за него топорогрудые и получили название. Еще их порой именуют саблегрудыми (кылыч тёш) или железногрудыми (темир тёш). Рикирал дак чудовищно сильны - в бою они обычно просто хватают врага и прижимают к груди, рассекая грудным лезвием надвое.

Обычные сатиры вымерли уже очень давно. И до сего дня Кащей полагал, что и рикирал дак тоже больше не существует. Однако ж выходит, что один еще остался…

Хотя этот явно очень старый - топорогрудые живут долго, сто тридцать лет и больше, но все же не вечно…

- Как твое имя? - холодно спросил Кащей, разглядывая отряхивающееся от пыли чудище.

- Мм-мээээээ!!!! - бешено взревел рикирал дак, оскалив заостренные клыки. Да, с такими зубками кушают обычно не травку… - ММММ-ММЭЭ-МММЭЭЭЭЭЭЭЭ!!!!!

Бессмертный царь почувствовал слабый зуд в ушах. А ведь перед ним отнюдь не обычный рикирал дак! У этого племени, как и у простых сатиров, есть особый дар - некоторые из них могут своими воплями внушать панику. Когда такой «одаренный» блеет во всю мощь, от него все разбегаются - птицы, звери, люди… Даже трава порой поникает и жухнет. Лучше всех это умел великий Пан - бог-сатир. От него и пошло слово «паника»…

Кащея эти вопли, само собой, не проняли. Но даже он что-то почувствовал - каково же пришлось бы на его месте простому человеку?! Сошел бы с ума, не иначе. А то и скончался бы на месте.

- Не так уж много было на свете рикирал дак, способных внушать панический ужас, - безразлично произнес Кащей, разглядывая рогатого. - Я знаю их всех по именам. Ты Абануаю?

- М-мэк! - буркнул рикирал дак, ужасно удивленный, что человек в цепях остался столь невозмутимым после его крика. - М-мэк!

- Ты Мезиль?

- М-мэк!

- Ты Очокочи?

- М-ма! - утвердительно кивнул рикирал дак.

- А, так это ты пытался снасильничать Ткаши-мапа? - вспомнил Кащей.

- М-ма! - гордо ухмыльнулось чудище.

Как и простые сатиры, рикирал дак похотливы и распутны до безобразия - гребут под себя все, что движется. Женщин, мужчин, детей, животных - всех подряд. Сатиры предпочитали охотиться за нимфами. И рикирал дак разделяют их вкусы - в лесах и горах Кавказа тоже водятся эти прекрасные девы-божества. Так, Ткаши-мапа была красавицей-оборотнем, богиней лесов и животных. Впрочем, тоже не безгрешной - немало охотников стали жертвами ее чар…"

"- Да, и еще одно, - поднял указательный палец Кащей. - Пришли сюда кого-нибудь из своих подручных - пусть проводит Очокочи до Костяного Дворца. Я - дальше на полуночь, он там будет бесполезным беременем.

- Угххмм… - задумался на миг Пущевик. - Боровику поручу, он раньше грудня спать не укладывается. А где этот рогатый?…

- Бродит где-то, - равнодушно ответил Кащей. - Проголодался, охотиться пошел.

Марендя, все это время внимательно слушавший разговор страшных стариков, но так ничего толком и не понявший, неожиданно почувствовал на затылке горячее дыхание. Даже сквозь теплый капюшон.

- М-мэээ-э? - заинтересованно проблеяли сзади.

Охотник обернулся. Очень-очень медленно, безуспешно пытаясь сообразить - как кто-то сумел подкрасться к нему так, что он, Марендя, не услышал ни звука?

А обернувшись, охнул и начал нашаривать рукоять топора. На снегу стояло жуткое чудище - на две головы выше Маренди, сплошь заросшее рыжей шерстью, с ужасной козлиной мордой, длиннющими рогами и острыми-преострыми когтями. Но страшнее всего оказалась его грудь - из нее росло округлое костяное лезвие-полумесяц.

Точь-в-точь топор.

- Уходи прочь, злой дух!… - дрожащим голосом попросил Марендя. - Не то порублю тебя топором!…

- М-ммеэээ-э!!! - словно бы расхохоталось чудище, резко бросаясь вперед.

Топор, схваченный охотником для защиты, отлетел в сторону, выбитый резким ударом, по руке несчастного протянулись четыре кровавые полосы - следы от когтей. А в следующий миг орущий от ужаса и боли Марендя взлетел в воздух, схваченный могучими лапищами Очокочи, и был прижат к груди, словно старый друг, не виденный много лет…

Только вот к груди топорогрудые сатиры прижимают исключительно охотничью добычу.

На крики из чума вышли Кащей, Карачун и Пущевик. Их взору предстал измазавшийся в крови рикирал дак, жадно рвущий острейшими клыками человечье мясо. Летучий змий подвывал, выдыхая горячий пар, и тянулся в ту сторону, откуда шел сладкий запах свежатины. Снег щедро окрасился красным - грудное лезвие Очокочи разрубило охотника Марендю на две ровные половинки.

- Я же говорил - поохотиться пошел, - спокойно указал на него Кащей."