Паморак. Белорусская сказка из собрания А.К.Сержпутовского

Паморак

Белорусская сказка из собрания А.К.Сержпутовского

Якое толькі ліха не даймае людзей! Бяда на бядзе едзе ды бядой паганяе. Пастаіш — бяда нагоніць. Пабяжыш — на бяду наскочыш. I жывеш, як той заяц: куды ні сунься — бядзе ў зубы. Шмат бяды ад Бога. То мароз памарозіць сады і гароды, збажыну ў полі, траву на сенажаці; то град паб’е ўсё, што ацалела ад марозу ці сіверу; то сонца смаліць, аж зямля гарачая, як прысак, хоць ты ў ёй пячы яйкі… А дасць Бог добрае лецейка — абавязкова ўсякія пошасці ці паморак нападуць на людзей і жывёлу. Тут ужо не абышлося без ліхіх чараўнікоў.

Вось як гэта здарылася ў адной мясцовасці. Была ранняя, але вельмі гожая вясна. Кожную ноч ішоў ціхі, цёплы дожджык, а ўдзень свяціла яснае сонейка. Яно галубіла зямлю, нібы матуля сваё дзіцятка. Здаецца, пасадзі на полі малое, дык яно само вырасце, як гарбуз на гародзе. Бачаць людзі, што ўсё расце, як на дражджах. Настала лета. Абмінулі, дзякаваць Богу, навальніцы з градам. І так усё шчодра зарадзіла, што ўвосень хаваць не.будзе куды. Толькі не радуюцца людзі багатаму ўраджаю. Так прывык селянін да бяды, што нават лішняе дабро яго палохае. Папаўзлі ад вёскі да вёскі чуткі, што хоць Бог даў шчодры ўраджай, але не будзе каму яго спажываць, бо набліжаецца паморак. Як самай жахлівай бяды спалохаліся людзі небывалага ўраджаю. Ходзяць засмучаныя, нібы ў ваду апушчаныя.

Мінула лета і аб’явіўся паморак. Спачатку ён касіў жывёлу, а потым і за людзей узяўся. У адным далёкім сяле таксама з дня на дзень чакалі бяду. А каб хвароба хутка не выкасіла іхняе сяло, людзі пачалі берагчыся. Нездарма кажуць: беражонага і Бог беражэ. Так і тыя людзі. Пайшлі яны ў лес, звалілі самую высокую хвойку, зрабілі з яе крыж, які саматугам прынеслі да сяла і паставілі на прыгорку, каб адусюль было відаць. Затым дзецюкі доўга церлі адзін аб адзін сухія ясеневыя брусы, пакуль не здабылі агонь. Людзі ўзялі гэты агонь у свае хаціны і ўжо не зводзілі яго. Каля крыжа і ў абодвух канцах вуліцы дзень і ноч палілі вогнішчы, каб паморак не мог пракрасціся ў сяло. Жывёлу загналі ў цёмныя лясы, на балотныя купіны. Парабілі там буданы-кашары і пасвілі статкі да самай зімы. Раніцай і вечарам кожнага дня абкурвалі гаўяда тхарынаю: кінуць на вуголле кавалкі сушанай тхарыны, дый абкурваюць жывёлу. Навокал такі смурод стаіць, аж насы ўсім разрывае. Ніякая хвароба ці пошасць не падкрадзецца.

Мінае восень, хутка замаразкі. Навокал паморак, быццам касою, косіць людзей і жывёлу, а ў гэтае сяло ніяк не можа ўплішчыцца. Тады ён пусціўся на хітрыкі: перакінуўся ў старую бабу і падыбаў глухою сцежкаю да сяла. Дагнаў яго па дарозе адзін чалавек, пытаецца:

— Куды ідзеш, бабця?

— У тое сяло, мой голубе, дзе няма паморку…

Здагадаўся чалавек, хто перад ім. Напалохаўся — аж дух заняло, але не разгубіўся. Набраўся адвагі і кажа:

— Хадзем разам, я пакажу табе дарогу.

Ішлі яны, ішлі, нарэшце падышлі да багністага балота. Далей трэба скакаць па кладках і бярвеннях.

— Ідзі, баба, першая, — кажа чалавек, — ды моцна трымайся за мой кій.

Паслухалася яна, пайшла. А чалавек — следам. Далёка не адышліся: спіхнуў чалавек старую ў багну. А месца выбраў паганае, глыбокае — дна не дастаць. Утапіўся паморак і нават бурбалкі не пайшлі.

Пабег чалавек у сяло, расказаў усім, каго ён сустрэў. Давай людзі яшчэ пільней глядзець,каб не ўбіўся паморак.

Аднойчы паехаў з таго сяла дзядзька на балота па сена. Развяршыў стажок, кладзе сена на воз. Толькі вытаптаў драбінкі, а тут выходзіць з хмызняку страшны аднавокі дзед з доўгаю касматаю барадою. Зірнуў на яго дзядзька і жахнуўся: такога страшнага дзеда яшчэ не даводзілася бачыць. Стары лыпнуў вокам і просіць падвезці яго да сяла.

— Падвезці мне не цяжка… — кажа яму дзядзька, — але нашы людзі не пусцяць цябе. Яны вартуюць, каб у сяло не ўплішчыўся ліхі паморак.

— Э-э, мой даражэнькі, — усміхнуўся стары, — я хоць і бядняк, але нясу людзям шчасце, якое яны не маюць, пакуль жывуць на белым свеце.

— Якое ж тваё шчасце?

— А такое, якое будуць мець і багатыя, і бедныя, і здаровыя, і хворыя, якое зраўняе караля з апошнім жабраком…

Пачуўшы гэта, дзядзька адразу здагадаўся: нясе стары смерць. Толькі яна адна ўсіх раўняе, усім дае роўнае шчасце — і царам, і мужыкам. Спалохаўся дзядзька — пазнаў паморка. Потым кажа:

— Ну, дзеду, лезь на воз! А я цябе прыкідаю сенам — мо хіба так завязу ў сяло.

Залез стары на воз, чалавек зацерушыў яго сенам, прыціснуў, каб не выпаў, жэрдкай, і паехалі яны да сяла. Нарэшце прыехалі на выган. Тут стаяла варта і гарэла вялікае вогнішча. Шапнуў дзядзька хлопцам, хто ў яго на возе. А тыя знарок галосна пытаюцца:

— Што вязеш, дзядзька?

— Дровы.

— Якія дровы? Гэта ж сена!

— Навошта пытаецеся, калі бачыце…

— А ў сене што?

— Як што, шышкі з ігліцаю.

— Гэ, дык ты над намі кпіш! Хлопцы, бярыцеся за воз, зараз паглядзім, што ён вязе.

Уперліся хлопцы ў воз, штурханулі яго з усёй сілы — шухнула сена проста ў вогнішча. Як выбухне агонь — вышэй за лес! А хлопцы кіямі варушаць сухое сена, дровы падкідваюць. Круціўся, круціўся паморак — не можа ўцячы. Спалілі яго людзі, так спалілі, што нават костачак не засталося.

Але нечысць у агні не гарыць. Спачатку згарэла, а потым зноў ажыла. Праўда, людзі з таго дня перасталі паміраць ад паморка, і жывёлу ён не чапаў. Мабыць, моцна напалохаўся злыдзень, як задалі яму вогненную лазню. Уцёк за сіняе мора, за высокія горы. Часам наведваецца ў наш край: парэжа трохі гаўяда, пакосіць людзей — і ўцякае хутчэй назад, баіцца, каб зноў не злавілі і не падсмажылі (689: с.8-10; 865: с.190-192, №234).

Какого только лиха нет на людей! Вот так беда на беде едет да бедою погоняет. Постоишь — беда нагонит; побежишь — на беду налетишь. И живешь всю жизнь, будто зверь в лихом оступе: куда ни сунься — беда в зубы. Там взглянешь — беда от бога: то Мороз прихватил и поморозил сады, огороды, а то и хлеб на поле да траву на сенокосе; то град побил все, что уцелело после мороза или севера; то поднимется склока да покрутит, поломает все зерно, то пойдет осадный дождь и до тех пор льет, пока все не погибнет и на поле и на сенокосе, то припечет солнышко и земля горячая, будто жаровня, хоть ты на ней яйца запекай. А то даст бог хорошее лето, так и тут откуда возьмутся всякие напасти да мороки на скотину или же на людей. Но говорят, что это не от бога, что это насылают лихие люди.

Вот я вам расскажу, как это было в одном месте. Была ранняя, пригожая весна. Каждую ночь шел тихий, теплый дождик, а днем светило ясное солнышко. Оно ласкало землю, словно мама своего ребенка. Кажется, посади на поле малое — оно само вырастет, как тыква на огороде. Видят люди, что все растет, как на дрожжах. Наступило лето. Миновали, слава Богу, грозы с градом. И так все щедро занялось, что осенью девать урожай будет некуда. Только не радуются люди богатому урожаю. Так привык крестьянин к беде, что даже лишнее добро его пугает. Поползли от деревни к деревне слухи, что хоть Бог дал щедрый урожай, но некому будет его потреблять, ведь приближается паморак. Как самой чудовищной беды испугались люди небывалого урожая. Ходят расстроенные, словно в воду окунутые.

Прошло лето и объявился паморак. Сначала он косил скот, а потом и за людей взялся. В одном далеком селе тоже со дня на день ждали беду. А чтобы болезнь быстро не выкосила их село, люди бросились спасаться. Недаром говорят: береженого и Бог бережет. Так и те люди. Пошли они в лес, свалили самую высокую сосенку, сделали из нее крест, который своими силами принесли к селу и поставили на пригорке, чтобы отовсюду видно было. Затем парубки долго терли друг о друга сухие ясеневые брусья, пока не добыли огонь. Люди взяли этот огонь в свои хижины и уже не изводили его. Возле креста и в обоих концах улицы день и ночь жгли костры, чтобы паморак не мог проникнуть в село. Скот весь загнали в темные леса, на болотные кочки. Поделали там шалаши-загоны и пасли стада до самой зимы. Утром и вечером каждого дня окуривали телят хориной: бросали на угли куски сушеного мяса хорька, да и окуривали скот. Вокруг такая вонь стоит, аж носы всем разрывает. Никакая болезнь или напасть не подкрадется.

Истекает осень, скоро заморозки. Вокруг паморак, будто косою, косит людей и скот, а в это село никак не может проникнуть. Тогда он и пустился на уловки: перекинулся в старую бабку и поплелся глухою тропою к селу. Догнал его по дороге один человек, спрашивает:

— Куда идешь, бабушка?

— В то село, мой голубок, где нет паморка

Догадался человек, кто перед ним. Испугался — аж дух свело, но не растерялся. Набрался храбрости и говорит:

— Пойдем вместе, я покажу тебе дорогу.

Шли они, шли, наконец подошли к болотной трясине. Дальше нужно прыгать по укладкам и бревнам.

— Иди, бабушка, первая, — говорит человек — да крепко держись за мою трость.

Послушалась она, пошла. А человек — следом. Далеко не отошли: столкнул человек старуху в трясину. А место выбрал поганое, глубокое — дна не достать. Утонул паморак, даже пузыри не пошли.

Побежал человек в село, рассказал всем, кого он встретил. Давай люди еще пристальнее смотреть, что б там ни случилось с паморком.

Однажды поехал из того села мужик на болото за сеном. Разворошил стожок, кладет сено на воз. Только вытоптал стремянку, а тут выходит из кустов страшный одноглазый дед с длинной мохнатой бородой. Взглянул на него мужик и ужаснулся: такого страшного деда еще не приходилось видеть. Старик моргнул глазом и просит подвезти его к селу.

— Подвезти мне не трудно... — говорит ему мужик — но наши люди не пустят тебя. Они сторожат, чтобы в село не проник лихой паморак.

— Э-э, мой дорогой, — улыбнулся старик — я хоть и бедняк, но несу людям счастье, которое они не имеют, пока живут на белом свете.

— Какое же твое счастье?

— А такое, какое будут иметь и богатые, и бедные, и здоровые, и больные, уравнивающее короля и последнего нищего…

Услышав это, дядя сразу догадался: несет старик смерть. Только она одна всех равняет, всем дает равное счастье — и царям, и холопам. Испугался дядя — узнал паморка. Тогда говорит:

— Ну, дед, лезь на воз! А я тебя прикидаю сеном — может разве что так отвезу в село.

Залез старик на воз, мужик присыпал его сеном, прижал, чтобы не выпал, жердкой, и поехали они к селу. Наконец приехали на выпас. Здесь стоял караул и горел большой костер. Шепнул мужик парням, кто у него на телеге. А те нарочито гласно спрашивают:

— Что везешь, дядя?

— Дрова.

— Какие дрова? Это же сено!

— Зачем спрашиваете, когда видите…

— А в сене что?

— Как что, шишки с хвоей.

— Э, так ты над нами насмехаешься! Ребятки, беритесь за воз, сейчас посмотрим, что он везет.

Уперлись ребята в воз, толкнули его со всей силы — посыпалось сено прямо в костер. Как вспыхнет пламя — выше леса! А парни посохами шевелят сухое сено, дрова подбрасывают. Крутился, крутился паморак — не может убежать. Сожгли его люди, так сожгли, что даже косточек не осталось.

Но нечисть в огне не горит. Сначала сгорела, а потом снова ожила. Правда, люди с того дня перестали умирать от паморка, и скот он больше не трогал. Видно, сильно напугался злодей, как задали ему огненную баню. Убежал за синее море, за высокие горы. Иногда наведывается в наш край: порежет немного телят, покосит людей — и убегает быстрее назад, боится, чтобы снова не поймали и не поджарили.

Якое толькі ліха не даймае людзей! Бяда на бядзе едзе ды бядой паганяе. Пастаіш — бяда нагоніць. Пабяжыш — на бяду наскочыш. I жывеш, як той заяц: куды ні сунься — бядзе ў зубы. Шмат бяды ад Бога. То мароз памарозіць сады і гароды, збажыну ў полі, траву на сенажаці; то град паб’е ўсё, што ацалела ад марозу ці сіверу; то сонца смаліць, аж зямля гарачая, як прысак, хоць ты ў ёй пячы яйкі… А дасць Бог добрае лецейка — абавязкова ўсякія пошасці ці паморак нападуць на людзей і жывёлу. Тут ужо не абышлося без ліхіх чараўнікоў.

Вось як гэта здарылася ў адной мясцовасці. Была ранняя, але вельмі гожая вясна. Кожную ноч ішоў ціхі, цёплы дожджык, а ўдзень свяціла яснае сонейка. Яно галубіла зямлю, нібы матуля сваё дзіцятка. Здаецца, пасадзі на полі малое, дык яно само вырасце, як гарбуз на гародзе. Бачаць людзі, што ўсё расце, як на дражджах. Настала лета. Абмінулі, дзякаваць Богу, навальніцы з градам. І так усё шчодра зарадзіла, што ўвосень хаваць не.будзе куды. Толькі не радуюцца людзі багатаму ўраджаю. Так прывык селянін да бяды, што нават лішняе дабро яго палохае. Папаўзлі ад вёскі да вёскі чуткі, што хоць Бог даў шчодры ўраджай, але не будзе каму яго спажываць, бо набліжаецца паморак. Як самай жахлівай бяды спалохаліся людзі небывалага ўраджаю. Ходзяць засмучаныя, нібы ў ваду апушчаныя.

Мінула лета і аб’явіўся паморак. Спачатку ён касіў жывёлу, а потым і за людзей узяўся. У адным далёкім сяле таксама з дня на дзень чакалі бяду. А каб хвароба хутка не выкасіла іхняе сяло, людзі пачалі берагчыся. Нездарма кажуць: беражонага і Бог беражэ. Так і тыя людзі. Пайшлі яны ў лес, звалілі самую высокую хвойку, зрабілі з яе крыж, які саматугам прынеслі да сяла і паставілі на прыгорку, каб адусюль было відаць. Затым дзецюкі доўга церлі адзін аб адзін сухія ясеневыя брусы, пакуль не здабылі агонь. Людзі ўзялі гэты агонь у свае хаціны і ўжо не зводзілі яго. Каля крыжа і ў абодвух канцах вуліцы дзень і ноч палілі вогнішчы, каб паморак не мог пракрасціся ў сяло. Жывёлу загналі ў цёмныя лясы, на балотныя купіны. Парабілі там буданы-кашары і пасвілі статкі да самай зімы. Раніцай і вечарам кожнага дня абкурвалі гаўяда тхарынаю: кінуць на вуголле кавалкі сушанай тхарыны, дый абкурваюць жывёлу. Навокал такі смурод стаіць, аж насы ўсім разрывае. Ніякая хвароба ці пошасць не падкрадзецца.

Мінае восень, хутка замаразкі. Навокал паморак, быццам касою, косіць людзей і жывёлу, а ў гэтае сяло ніяк не можа ўплішчыцца. Тады ён пусціўся на хітрыкі: перакінуўся ў старую бабу і падыбаў глухою сцежкаю да сяла. Дагнаў яго па дарозе адзін чалавек, пытаецца:

— Куды ідзеш, бабця?

— У тое сяло, мой голубе, дзе няма паморку…

Здагадаўся чалавек, хто перад ім. Напалохаўся — аж дух заняло, але не разгубіўся. Набраўся адвагі і кажа:

— Хадзем разам, я пакажу табе дарогу.

Ішлі яны, ішлі, нарэшце падышлі да багністага балота. Далей трэба скакаць па кладках і бярвеннях.

— Ідзі, баба, першая, — кажа чалавек, — ды моцна трымайся за мой кій.

Паслухалася яна, пайшла. А чалавек — следам. Далёка не адышліся: спіхнуў чалавек старую ў багну. А месца выбраў паганае, глыбокае — дна не дастаць. Утапіўся паморак і нават бурбалкі не пайшлі.

Пабег чалавек у сяло, расказаў усім, каго ён сустрэў. Давай людзі яшчэ пільней глядзець,каб не ўбіўся паморак.

Аднойчы паехаў з таго сяла дзядзька на балота па сена. Развяршыў стажок, кладзе сена на воз. Толькі вытаптаў драбінкі, а тут выходзіць з хмызняку страшны аднавокі дзед з доўгаю касматаю барадою. Зірнуў на яго дзядзька і жахнуўся: такога страшнага дзеда яшчэ не даводзілася бачыць. Стары лыпнуў вокам і просіць падвезці яго да сяла.

— Падвезці мне не цяжка… — кажа яму дзядзька, — але нашы людзі не пусцяць цябе. Яны вартуюць, каб у сяло не ўплішчыўся ліхі паморак.

— Э-э, мой даражэнькі, — усміхнуўся стары, — я хоць і бядняк, але нясу людзям шчасце, якое яны не маюць, пакуль жывуць на белым свеце.

— Якое ж тваё шчасце?

— А такое, якое будуць мець і багатыя, і бедныя, і здаровыя, і хворыя, якое зраўняе караля з апошнім жабраком…

Пачуўшы гэта, дзядзька адразу здагадаўся: нясе стары смерць. Толькі яна адна ўсіх раўняе, усім дае роўнае шчасце — і царам, і мужыкам. Спалохаўся дзядзька — пазнаў паморка. Потым кажа:

— Ну, дзеду, лезь на воз! А я цябе прыкідаю сенам — мо хіба так завязу ў сяло.

Залез стары на воз, чалавек зацерушыў яго сенам, прыціснуў, каб не выпаў, жэрдкай, і паехалі яны да сяла. Нарэшце прыехалі на выган. Тут стаяла варта і гарэла вялікае вогнішча. Шапнуў дзядзька хлопцам, хто ў яго на возе. А тыя знарок галосна пытаюцца:

— Што вязеш, дзядзька?

— Дровы.

— Якія дровы? Гэта ж сена!

— Навошта пытаецеся, калі бачыце…

— А ў сене што?

— Як што, шышкі з ігліцаю.

— Гэ, дык ты над намі кпіш! Хлопцы, бярыцеся за воз, зараз паглядзім, што ён вязе.

Уперліся хлопцы ў воз, штурханулі яго з усёй сілы — шухнула сена проста ў вогнішча. Як выбухне агонь — вышэй за лес! А хлопцы кіямі варушаць сухое сена, дровы падкідваюць. Круціўся, круціўся паморак — не можа ўцячы. Спалілі яго людзі, так спалілі, што нават костачак не засталося.

Але нечысць у агні не гарыць. Спачатку згарэла, а потым зноў ажыла. Праўда, людзі з таго дня перасталі паміраць ад паморка, і жывёлу ён не чапаў. Мабыць, моцна напалохаўся злыдзень, як задалі яму вогненную лазню. Уцёк за сіняе мора, за высокія горы. Часам наведваецца ў наш край: парэжа трохі гаўяда, пакосіць людзей — і ўцякае хутчэй назад, баіцца, каб зноў не злавілі і не падсмажылі (689: с.8-10; 865: с.190-192, №234).

Какого только лиха нет на людей! Вот так беда на беде едет да бедою погоняет. Постоишь — беда нагонит; побежишь — на беду налетишь. И живешь всю жизнь, будто зверь в лихом оступе: куда ни сунься — беда в зубы. Там взглянешь — беда от бога: то Мороз прихватил и поморозил сады, огороды, а то и хлеб на поле да траву на сенокосе; то град побил все, что уцелело после мороза или севера; то поднимется склока да покрутит, поломает все зерно, то пойдет осадный дождь и до тех пор льет, пока все не погибнет и на поле и на сенокосе, то припечет солнышко и земля горячая, будто жаровня, хоть ты на ней яйца запекай. А то даст бог хорошее лето, так и тут откуда возьмутся всякие напасти да мороки на скотину или же на людей. Но говорят, что это не от бога, что это насылают лихие люди.

Вот я вам расскажу, как это было в одном месте. Была ранняя, пригожая весна. Каждую ночь шел тихий, теплый дождик, а днем светило ясное солнышко. Оно ласкало землю, словно мама своего ребенка. Кажется, посади на поле малое — оно само вырастет, как тыква на огороде. Видят люди, что все растет, как на дрожжах. Наступило лето. Миновали, слава Богу, грозы с градом. И так все щедро занялось, что осенью девать урожай будет некуда. Только не радуются люди богатому урожаю. Так привык крестьянин к беде, что даже лишнее добро его пугает. Поползли от деревни к деревне слухи, что хоть Бог дал щедрый урожай, но некому будет его потреблять, ведь приближается паморак. Как самой чудовищной беды испугались люди небывалого урожая. Ходят расстроенные, словно в воду окунутые.

Прошло лето и объявился паморак. Сначала он косил скот, а потом и за людей взялся. В одном далеком селе тоже со дня на день ждали беду. А чтобы болезнь быстро не выкосила их село, люди бросились спасаться. Недаром говорят: береженого и Бог бережет. Так и те люди. Пошли они в лес, свалили самую высокую сосенку, сделали из нее крест, который своими силами принесли к селу и поставили на пригорке, чтобы отовсюду видно было. Затем парубки долго терли друг о друга сухие ясеневые брусья, пока не добыли огонь. Люди взяли этот огонь в свои хижины и уже не изводили его. Возле креста и в обоих концах улицы день и ночь жгли костры, чтобы паморак не мог проникнуть в село. Скот весь загнали в темные леса, на болотные кочки. Поделали там шалаши-загоны и пасли стада до самой зимы. Утром и вечером каждого дня окуривали телят хориной: бросали на угли куски сушеного мяса хорька, да и окуривали скот. Вокруг такая вонь стоит, аж носы всем разрывает. Никакая болезнь или напасть не подкрадется.

Истекает осень, скоро заморозки. Вокруг паморак, будто косою, косит людей и скот, а в это село никак не может проникнуть. Тогда он и пустился на уловки: перекинулся в старую бабку и поплелся глухою тропою к селу. Догнал его по дороге один человек, спрашивает:

— Куда идешь, бабушка?

— В то село, мой голубок, где нет паморка

Догадался человек, кто перед ним. Испугался — аж дух свело, но не растерялся. Набрался храбрости и говорит:

— Пойдем вместе, я покажу тебе дорогу.

Шли они, шли, наконец подошли к болотной трясине. Дальше нужно прыгать по укладкам и бревнам.

— Иди, бабушка, первая, — говорит человек — да крепко держись за мою трость.

Послушалась она, пошла. А человек — следом. Далеко не отошли: столкнул человек старуху в трясину. А место выбрал поганое, глубокое — дна не достать. Утонул паморак, даже пузыри не пошли.

Побежал человек в село, рассказал всем, кого он встретил. Давай люди еще пристальнее смотреть, что б там ни случилось с паморком.

Однажды поехал из того села мужик на болото за сеном. Разворошил стожок, кладет сено на воз. Только вытоптал стремянку, а тут выходит из кустов страшный одноглазый дед с длинной мохнатой бородой. Взглянул на него мужик и ужаснулся: такого страшного деда еще не приходилось видеть. Старик моргнул глазом и просит подвезти его к селу.

— Подвезти мне не трудно... — говорит ему мужик — но наши люди не пустят тебя. Они сторожат, чтобы в село не проник лихой паморак.

— Э-э, мой дорогой, — улыбнулся старик — я хоть и бедняк, но несу людям счастье, которое они не имеют, пока живут на белом свете.

— Какое же твое счастье?

— А такое, какое будут иметь и богатые, и бедные, и здоровые, и больные, уравнивающее короля и последнего нищего…

Услышав это, дядя сразу догадался: несет старик смерть. Только она одна всех равняет, всем дает равное счастье — и царям, и холопам. Испугался дядя — узнал паморка. Тогда говорит:

— Ну, дед, лезь на воз! А я тебя прикидаю сеном — может разве что так отвезу в село.

Залез старик на воз, мужик присыпал его сеном, прижал, чтобы не выпал, жердкой, и поехали они к селу. Наконец приехали на выпас. Здесь стоял караул и горел большой костер. Шепнул мужик парням, кто у него на телеге. А те нарочито гласно спрашивают:

— Что везешь, дядя?

— Дрова.

— Какие дрова? Это же сено!

— Зачем спрашиваете, когда видите…

— А в сене что?

— Как что, шишки с хвоей.

— Э, так ты над нами насмехаешься! Ребятки, беритесь за воз, сейчас посмотрим, что он везет.

Уперлись ребята в воз, толкнули его со всей силы — посыпалось сено прямо в костер. Как вспыхнет пламя — выше леса! А парни посохами шевелят сухое сено, дрова подбрасывают. Крутился, крутился паморак — не может убежать. Сожгли его люди, так сожгли, что даже косточек не осталось.

Но нечисть в огне не горит. Сначала сгорела, а потом снова ожила. Правда, люди с того дня перестали умирать от паморка, и скот он больше не трогал. Видно, сильно напугался злодей, как задали ему огненную баню. Убежал за синее море, за высокие горы. Иногда наведывается в наш край: порежет немного телят, покосит людей — и убегает быстрее назад, боится, чтобы снова не поймали и не поджарили.


Паморак — в белорусском фольклоре олицетворение одноименного явления — мора, прежде всего падежа скота

 

Запісана ад Рэдкага у вёсцы Рожан Слуцкага павета Мінскай губерні. Надрукавана А.К.Сержпутоўскім у 1911 годзе (1069: с.139-142, №69).

Записано от Редкого в деревне Рожан Слуцкого уезда Минской губернии. Опубликовано А.К.Сержпутовским в 1911 году (1069: с.139-142, №69).


Культурно-географическая классификация существ: Культурна-геаграфічная класіфікацыя істот: Kulturalno-geograficzna klasyfikacja istot: Культурно-географічна класифікація істот: Cultural and geographical classification of creatures:
Тэги: Тэгі: Tagi: Теги: Tags:
ОкуриваниеОкуриваниеОкуриваниеОкуриваниеОкуривание, СтарухаСтарухаСтарухаСтарухаСтаруха, ОгоньОгоньОгоньОгоньОгонь, ХвояХвояХвояХвояХвоя, ЯсеньЯсеньЯсеньЯсеньЯсень, СтарикСтарикСтарикСтарикСтарик, ДождьДождьДождьДождьДождь, НищийНищийНищийНищийНищий, КрестьянеКрестьянеКрестьянеКрестьянеКрестьяне, КорольКорольКорольКорольКороль, ЗемляЗемляЗемляЗемляЗемля, ЛесЛесЛесЛесЛес, Нечистая силаНечистая силаНечистая силаНечистая силаНечистая сила, СмертьСмертьСмертьСмертьСмерть, СолнцеСолнцеСолнцеСолнцеСолнце, МорМорМорМорМор, ПоветриеПоветриеПоветриеПоветриеПоветрие, ЭпидемияЭпидемияЭпидемияЭпидемияЭпидемия, ДеревняДеревняДеревняДеревняДеревня, Бог смертиБог смертиБог смертиБог смертиБог смерти, БедаБедаБедаБедаБеда, ВихрьВихрьВихрьВихрьВихрь, БолезниБолезниБолезниБолезниБолезни

Comments

Отправить комментарий

The content of this field is kept private and will not be shown publicly.
CAPTCHA
Пожалуйста, введите слова, показанные на картинке ниже. Это необходимо для того, чтобы выяснить, являетесь ли Вы человеком или представляете из себя спам-бота. Спасибо.
4 + 9 =
Решите эту простую математическую задачу и введите результат. То есть для 1+3, введите 4.

Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарии. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь. Only registered users can post a new comment. Please login or register. Only registered users can post a new comment. Please login or register.