В китайской цивилизации (и в культуре вообще, и на уровне государства в частности) музыке уделялось отчего-то гораздо больше внимания, нежели в европейском пространстве. Вполне вероятно, что этому способствовала высокая значимость музыкального искусства в каждой из трех мифо-религиозных и идеологических систем, распространенных в Поднебесной. Так буддийская традиция видело в музыке мистическое начало, которое помогает духовному росту человека и постижению им сути бытия. Даосы считали, что музыка — это естественное звучание внутреннего мира человека, его психики и эмоций; музыка помогает слиянию человека с природой. Последователи Кун-цзы, делая акцент на социальной и политической роли музыки, разработали даже ее космологическую теорию. В рамках этой теории музыка, будучи могучим фактором воспитания людей и достижения общественной гармонии, выступала значимым средством госуправления.

Двенадцатиступенчатый звукоряд, соответствующий двенадцати месяцам года, состоит из двух "взаимопроникающих звукорядов" — инь (минорного) и ян (мажорного). Пять музыкальных тонов, составляющих систему китайской пентатоники, соответствуют "пяти элементам", "пяти постоянствам", пяти планетам, пяти цветам. При исполнении музыки "пять постоянств" находятся в равновесии.

Григорьева Т. «Японская художественная традиция» (*)

В таких условиях стоит ли удивляться тому, что один из сыновей луна был поставлен "смотрящим" на и за музыкальными инструментами?

Этого музыкального дракона зовут Цюню. Точнее, китайцы называют его 囚牛, что в транслитерации латиницей дает qiúniú. С кириллицей сложнее. Здесь помимо Цюню возможны такие варианты как Цзю-ню или даже Цинь-ню. Но как бы ни обзывали его с кириллической точки зрения, дракон-музыкант с виду остается одним и тем же: небольшой размерами восточный дракон, с чешуей, желтый. Это практически все, что известно о его внешности, потому что Цюню обычно вырезают на головках грифов различных струнных инструментов (причем не только в Китае, но и в Тибете). А там, понятное дело, много не вырежешь. Вот и приходится ограничиваться только головой (кстати, монголы также поступают с лошадьми на своих инструментах). В принципе, ее, головы, достаточно — уши дракона-меломана на ней же находятся.

Считается, что Цюню просто "любит музыку" (493), она, мол, "у него в крови":

...он предупреждает о пожаре, он вокруг дома.

Он выглядит как небольшой желтый дракон с чешуей.

И он любит музыку. Музыка у него в крови,

и его изображают на музыкальных инструментах.

Его голова поднята, и он поет.

Фэн-шуй: сыновья дракона (**)

Но не все так просто! Одна из легенд гласит, что на самом деле Цюню, как и его сводный брат Пулао, просто очень любил шум и грохот. Ну и, соответственно, постоянно громыхал по поводу и без повода. Практически целыми днями ничего не делал, только шумел и шумел. В конце концов это все настолько достало соседей, что они позвонили в милицию нажаловались на него отцу — императору драконов Луну. И вот тут папа-дракон проявил себя с лучшей стороны: соседей пороть не приказал, что на императорских детей кляузничают; дитя свое наказывать не стал, что почтенных крестьян да мещан попусту беспокоит... Подпер Лун-император голову кулаком: "А ведь какие рулады выводит, шельмец!.. Ого-го какой голосина! И слух, смотри-ка, есть!" И вместо всяких наказаний назначен был Цюню быть ответственным за музыкальные инструменты в Поднебесной (***).

Ну и по ходу о пожарах предупреждать, если чего... (**)

P.S. Да, император — голова. Я бы ему палец в рот не положил.