Мавки
Мавкив украинском и польском фольклоре лесные девы, живущие в карпатских лесах, пещерах и на горных пастбищах, обычно описываемые как "отворенные", то есть дырявые сзади
Мавкив украинском и польском фольклоре лесные девы, живущие в карпатских лесах, пещерах и на горных пастбищах, обычно описываемые как "отворенные", то есть дырявые сзади
Мавкив украинском и польском фольклоре лесные девы, живущие в карпатских лесах, пещерах и на горных пастбищах, обычно описываемые как "отворенные", то есть дырявые сзади
Мавкив украинском и польском фольклоре лесные девы, живущие в карпатских лесах, пещерах и на горных пастбищах, обычно описываемые как "отворенные", то есть дырявые сзади
Мавкив украинском и польском фольклоре лесные девы, живущие в карпатских лесах, пещерах и на горных пастбищах, обычно описываемые как "отворенные", то есть дырявые сзади
Majkiназвание мавок, лесных и горных дев украинского фольклора, на польскомназвание мавок, лесных и горных дев украинского фольклора, на польскомназвание мавок, лесных и горных дев украинского фольклора, на польскомназвание мавок, лесных и горных дев украинского фольклора, на польскомназвание мавок, лесных и горных дев украинского фольклора, на польском
Mawkiодно из польских названий мавок, лесных и горных дев украинского фольклора, на польскомодно из польских названий мавок, лесных и горных дев украинского фольклора, на польскомодно из польских названий мавок, лесных и горных дев украинского фольклора, на польскомодно из польских названий мавок, лесных и горных дев украинского фольклора, на польскомодно из польских названий мавок, лесных и горных дев украинского фольклора, на польском
Nawkiодно из польских названий мавок, лесных и горных дев украинского фольклора, на польскомодно из польских названий мавок, лесных и горных дев украинского фольклора, на польскомодно из польских названий мавок, лесных и горных дев украинского фольклора, на польскомодно из польских названий мавок, лесных и горных дев украинского фольклора, на польскомодно из польских названий мавок, лесных и горных дев украинского фольклора, на польском
Nejkiодно из польских названий мавок, лесных и горных дев украинского фольклора, на польскомодно из польских названий мавок, лесных и горных дев украинского фольклора, на польскомодно из польских названий мавок, лесных и горных дев украинского фольклора, на польскомодно из польских названий мавок, лесных и горных дев украинского фольклора, на польскомодно из польских названий мавок, лесных и горных дев украинского фольклора, на польском
Бісицібуквально "бесовки", одно из гуцульских названий мавок, лесных и горных дев украинского фольклорабуквально "бесовки", одно из гуцульских названий мавок, лесных и горных дев украинского фольклорабуквально "бесовки", одно из гуцульских названий мавок, лесных и горных дев украинского фольклорабуквально "бесовки", одно из гуцульских названий мавок, лесных и горных дев украинского фольклорабуквально "бесовки", одно из гуцульских названий мавок, лесных и горных дев украинского фольклора
Лоскотницібуквально "щекотницы", название мавок, лесных дев украинского фольклора, на Подолье, напоминающее о функциях русалкибуквально "щекотницы", название мавок, лесных дев украинского фольклора, на Подолье, напоминающее о функциях русалкибуквально "щекотницы", название мавок, лесных дев украинского фольклора, на Подолье, напоминающее о функциях русалкибуквально "щекотницы", название мавок, лесных дев украинского фольклора, на Подолье, напоминающее о функциях русалкибуквально "щекотницы", название мавок, лесных дев украинского фольклора, на Подолье, напоминающее о функциях русалки
Мявкиодно из названий мавок, лесных танцующих дев украинского фольклораодно из названий мавок, лесных танцующих дев украинского фольклораодно из названий мавок, лесных танцующих дев украинского фольклораодно из названий мавок, лесных танцующих дев украинского фольклораодно из названий мавок, лесных танцующих дев украинского фольклора
Нявкираспространённое гуцульское название мавок, лесных дев украинского фольклорараспространённое гуцульское название мавок, лесных дев украинского фольклорараспространённое гуцульское название мавок, лесных дев украинского фольклорараспространённое гуцульское название мавок, лесных дев украинского фольклорараспространённое гуцульское название мавок, лесных дев украинского фольклора
Няўкифонетическая запись варианта названия мавок, лесных и горных дев украинского фольклора на гуцульском диалектефонетическая запись варианта названия мавок, лесных и горных дев украинского фольклора на гуцульском диалектефонетическая запись варианта названия мавок, лесных и горных дев украинского фольклора на гуцульском диалектефонетическая запись варианта названия мавок, лесных и горных дев украинского фольклора на гуцульском диалектефонетическая запись варианта названия мавок, лесных и горных дев украинского фольклора на гуцульском диалекте

Пусть покойник мирно спит;

Есть монаху тихий скит;

Птице нужен сок плода,

Древу — ветер да вода.

Я ж гляжу на дно ручья,

Я пою — и я ничья.

Что мне ветер! Я быстрей!

Рот мой ягоды алей!

День уйдет, а ночь глуха,

Жду я песни пастуха!

Ты, пастух, играй в трубу,

Ты найди свою судьбу,

В сизых травах у ручья

Я лежу — и я ничья.

Алексей Толстой "Мавка" (1911)

Этимология слова "мавка" происходит, скорее всего, от "навь" — олицетворению смерти в славянской мифологии, слову восходящему в индоевропейскому *naHu- — виду погребального обряда) (2: Т.2, с.195). Есть и другие теории, которые можно отнести, правда, к так называемым "народным этимологиям", то есть когда происхождение слова определяется по схожести. Одно из них выводят от глагола "помавать" (maati), что значит "кивать, покачивать" (757: s.98) (слово теперь не употребляется, но его ещё можно встретить в "Илиаде" перевода Гнедича, где Зевс постоянно "помавает" головой). Более расхожая теория связывает слово "мавки" или "мявки" со звуками, которые издают кошки и которые в свою очередь издают мявки (757: s.98). Но легенды о мавках не связаны с котами. Сообщения редко передают о каких-либо специфических звуках, которые издают эти существа.

Ареал обитания

Существа, подобные мавкам по крайней мере в некоторых деталях их облика и части их функций, встречаются практически у всех славянских народов, а некоторые и под схожими именами. Но комплекс известий об этих существах достаточно занимает достаточно компактную область, которая покрывает в целом украино-русинские Карпаты, заходящие на польскую территорию преимущественно с поверьями народности лемков. На восток известия о мавках распространяются не дальше Подолья (Хмельницкая область) и в центральной Украине они, судя по всему, известны не были. Область, где информация о мавках выделяется наиболее специфично как количеством собранного этнографического материала, так и оригинальными чертами, — это Гуцульщина.

Разнообразный характер историй про мавок, про их занятия и внешний вид указывает на то, что образ мавки как существа украинского фольклора синкретичен и развивался долгое время. По крайней мере, можно выделить не один, а как минимум два вида мавок. С одной стороны, это опасные существа, которые вписаны в христианскую систему народных верований как умершие некрещёными дети, с другой — своеобразные духи горных лесов, появление которых связывалось с пробуждением природы от зимней спячки и вполне сравнимые с древнегреческими нимфами или южнославянскими вилами.

Внешний вид

Нередко в описаниях мавок нет никаких необычных черт. Они могут выглядеть как обычные, хотя и красивые девушки, высокие, круглолицые, с длинными косами, украшенные цветами, как их описывают в Покутье (757: s.99). Ближе к Центральной Украине самая известная черта внешнего вида мавок тоже, видимо, не является общераспространённой.

Самая известная и частая черта внешнего вида мавок обычно встречается в гуцульских верованиях и касается "отворенности" мавок. Мавка только спереди кажется человеком. Если посмотреть на мавку со спины, то увидишь все её внутренности. Когда в лесу мерещится что-то красное среди деревьев, то считалось, что это хоровод мавок, которые "фуфелом идут" (749: с.56), то есть танцуют необычайно быстро и бешено. И так как их видно со спины, то их стремительный хоровод сливается в одну красную полосу.

У мавок очень маленькие ноги, следы от которых можно принять за детские (749: с.58; 759: с.200). Иногда считается, что они размером с кошку, что явно напоминает про народную этимологию их имени (757: с.96).

Няўки, се чудово гарнї хлопцї й дївчата, які лиш тим ріжнять ся від чоловіка, що тулів їх від сторони плечий цілком отвертий. “У Няўки то перед так, як и у нас, а — не дивуйте — из заду цалом отворене так, що усі ключі видно; всьо, гет до чиста — и утробоу и серци и кьилюхи; усно, що у чоловіці, то усно видно”.

Павло Курчук // Онищук А. "Матеріали до гуцульскої демонології" (749: с.56)

Нявки — это красивые юноши и девушки, которые только тем отличаются от человека, что их туловище от стороны плечей целиком отворено. "У Нявки перед как и у нас, а, — вы не удивляйтесь, — сзади всё полностью отворено, так, что все кости видно; вообще всё — и утробу и сердце и кишки; всё, что есть в человеке, всё видно.

Павел Курчук // Онищук А. "Матеріали до гуцульскої демонології" (749: с.56)

Мавки могут быть и мужского пола и тогда называются дитками (757: s.96; 749: с.56), однако истории, касающиеся взаимодействия мавок и людей касаются мавок женского пола.

Места обитания и времяпровождение

Обыкновенно мавки обитают в лесах и на горных пастбищах, но в некоторых пересказах у них есть жилища, которые описываются как горные пещеры, увешанные и устланны коврами, где они ткут одежду из краденого льна (757: s.98). Обычное местонахождение мавок во многих пересказах — "ещё дальше". Часть легенд подразумевает, что мавки — существа ушедшие, их связь с человечеством со временем ослабла. В одном из гуцульских рассказов передаётся, что с тех пор как женщины стали ходить на полонину (горные пастбища), то мавки ушли ещё дальше, в недеи, то есть в самые высокие, почти недоступные для человека открытые горные пастбища "куда никто не зайдёт — разве что птица залетит" (749: s.57). Расположение мавок "ещё дальше" видно и по их заманивающей функции. Обычное и достаточно частое времяпровождение мавок в фолькорных рассказах заключается в танцах на горных полянках под музыку "дуток" (флейт, продольных флейт, дудочек) на которых играет "осынавець" или "осына" (чёрт), что воскрешает в памяти картины и вакхических шествий и сатиров, играющих на флейте нимфам. Но обнаружить при этом мавок оказывается достаточно нелегко, так как человек может идти на звук флейты пока не заблудится и не выбьется из сил. Существует одно средство всё-таки обнаружить мавок и их аккомпаниатора. Нужно нарезать веток, сделать из них обручи и класть на себя пока они полностью не закроют тело и в таком виде идти на звук и тогда их можно обнаружить (749: с.56-57).

Поляны и вообще места, где мавки водят свои хороводы назывались "игровищами" и представляли собой утоптынне, плоские круги, иногда мшистые, и там где танцевали мавки не будет расти трава вовек (749: с.58) Определённо, что некоторые оронимы Карпат получили название именно по этой причине. Например, хребет Сивуля в горном массиве Горганы в Карпатах, одна из вершин которого под наванием Игровец известна своей необычной особенностью — совершенно плоской вершиной.

Период активности

В качестве существ враждебных человеку мавки активны весь год. С ними могут связывать невесть откуда взявшиеся детские следы в снегу в горах, которые внезапно появляются и так же внезапно исчезают (749: с.58). Их более нейтральная ипостась, связанная с растительностью и плодородием, становится активной мавок с наступлением весны. До нас дошли известия, что на Покутье в околицах села Обертин были какие-то весенние празднества, связанные с мавками, но их характер при этом явно предупредительный, так как праздник происходит для того, чтобы мавки впоследствии не навредили людям и напоминает Розигры (см. ниже) (757: s.96). Начало периода их активности иногда обозначается временем, когда снег сходит с гор и всё начинает цвести (757: s.98-99). Танцы мавок обычно носят буйный, почти оргиаистический характер, мавки могут описываться как "распутные" (757: s.99), поэтому неудивительно, что пик их активности приходился на Ивана Купала (Зелені Свята) (749: с.57,58), традиционно связываемый с разгулом сверхъестественных сил и питаемый мощной дохристианской традицией. К дохристианской традиции и относится сам гуцульский праздник "Розігри" (Розигры) перед Ивана Купала, схожий и описаниями и запретами на работы с восточнославянскими русалиями. Это было время, когда мавки ходят по полям и над водами и голосят: мав-мав (759: с.200) и могут увести человека за собой в лес. По другим известиям, пляски мавок происходят периодически, а именно один день в месяц (749: с.56).

Взаимодействие с миром людей

Будучи сложным фольклорным образом, мавка взаимодействует с миром людей достаточно разнообразно. Как сверхъестественное существо, связанно с плодородием и цветением, она достаточно безвредна, пассивна и даже пуглива. Как демонизированное существо мавка опасна и первая может начать взаимодействие с человеком, причём обычно плохо для него заканчивающееся. Часть рассказов про мавок демонстрирует, что их образ мог быть взаимопроникающим с другими сверхъестественными существами, такими как русалки или польские богинкі и гуцульские мамуны, упыри. Кроме этого, как опасные существа, мавки в изменённой форме входят в общий класс таких существ как "пламеты" в гуцульском фольклоре.

Как уже говорилось, определённая часть легенд повествует о том, что мавки — часть прежнего уклада и другой жизни, возможно как действительное отображение дохристианского мировоззрения. Когда-то мавки жили с людьми и их можно было видеть везде, однако и сейчас в части рассказов подчёркивается, что мавки существа незлобивые. Они могут приглашать в свой хоровод и если их испугать — убегают (757: s.99). Мавки могли выполнять охранные функции для молодожёнов (757: s.99). Одна из этнографических записей передаёт практически повсеместно распространённый сюжет женитьбы на сверхъестественном существе после похищения предмета, принадлежащего ему. В данном случае это платок мавки, который во время её купания похищает юноша и она вынуждена выйти за него замуж, но при первой возможности возвратить этот предмет она убегает (текст ниже) (749: с.59).

Взаимосвязь христианина с мавкой более затруднена. Считается, что христианин не всегда и увидит мавку (749: с.56). Но когда взаимодействие происходит и когда в истории есть какие-либо христианские элементы, мавка выступает более демоническим и опасным для человека существом.

Видимо, легенды про мавок в менее характерных для их образа местностях более упрощает и более демонизирует их образ, и в то же время сближает с другими, более знакомыми существами. На Подолье мавки почти исключительно демонические существа, часть черт которых сближает их с русалками, для которых, по украинским поверьям, защекочивание людей насмерть типично (756: с.45):

«Мавки» или «лоскотницы» не что иное, как черти. Они живут в лесах и являются людям в образе молодых и красивых девушек. Беда тому, кто их встретит: они прежде привлекают внимание встретившегося своею красотою, заводят затем с ним разговор, любезничают и, наконец, свою жертву увлекшуюся сердечными порывами, защекочивают до смерти.

Литинский и Проскуровский уезды / Чубинский П.П. Труды этнографическо-статистической экспедиции в Западно-Русский край... (750: с.206)

Один из рассказов передаёт мавке черты практически упыря, который высасывает из человека жизненные силы. Хронологически такое поверье относится к празднованию Троицы (Зелені Свята, Зелёные святки), однако связано с типично языческим обычаем Западной Украине втыкать в грядки ветки ольхи и осины для лучшего роста того, что посажено на грядках. И если женщина или кто-нибудь выдернет ветку, "заткнену" на Троицу, то нявка начинает приходить по ночам и сосать её грудь и она начнёт чахнуть и худеть пока не умрёт. Причём может сосать грудь нявка и у мужчины и у ребёнка (749: с.59).

Одно из поверий сообщает, что встретившемуся им мавки могут отрезать голову (750: с.207).

Иногда мавки могут уводить, маня за собой при помощи неких одурманивающих человека чар, но не отовсюду, а только с некоторых мест, как в одной из гуцульских историй. В ней характер мавок, скорее, существа не помогающие плодородию и цветению, а противоречащие им, так как на местах, с которых могут забрать человека мавки, ничего не родит:

То є такі місці, що якби уснув на кім місци, то прийде Няука и будит та так кличе за собоу, шо би ишоу Бог знає куди... а там на тім місци стояла грушка, де стрий спали и триста рокіу мала, а не родила — таке місце було.

Петро Попович // Онищук А. "Матеріали до гуцульскої демонології" (749: с.59)

Есть такие места, что если кто уснёт на том месте, то приходит Нявка и будит и так зовёт за собой, что шёл бы за ней бог знает куда... А на том месте стояла грушка, где мой дядя спал, и триста лет ей было, а не родила — такое место было.

Пётр Попович // Онищук А. "Матеріали до гуцульскої демонології" (749: с.59)

Вобще, сон — одно из тех состояний, в котором мавки являются достаточно постоянно. И если заснуть в горах, но не крепко, и рядом будут танцевать мавки, то их можно увидеть как бы сквозь полудрёму и тогда они могут прийти и увлечь за собой. Помешать этому могут средства против мавок: лук, чеснок или валерьяна. В одном из припевов мавок, как говорят на Гуцульщине, они поют:

Як бі ни лук, чиснок, ни одилен зїлє

Мати синка породила, ми би єго взєли.

Юра Шеребурьик, Барвінкова // В.Шухевич "Гуцульщина" (759: с.201)

Если б не чеснок, не лук, не валерьяна

Мама сына породила, мы бы его взяли

Юра Шеребурык, Барвінкова // В.Шухевич "Гуцульщина" (759: с.201)

Одним из средств избавиться от чарующего дурмана, которые напускает мавка, увлекая за собой, считается снимание с себя одежды, выворачивание её и надевание на себя вывернутой (749: с.58-59). Тогда увлекаемый будет в состоянии увидеть что происходит и узнать где он на самом деле находится.

Взаимодействие с другими сверхъестественными существами

Легенды про мавок тесно связаны у гуцулов с верованиями про ещё одно существо, аналогов которому нет у остальных славянских народов. Это Чугайстер или Чугайстрин, проклятый человек, который бродит по лесам, оброс шерстью и его невозможно ни убить ни навредить ему. Чугайстер — это "смерть" мавок, существо питающееся исключительно ими.

Він зариє сї у лист, у лісі, і чьитує на нї. А няўка иде тим місцем — він уже знає ті місці — і перескакує через то місце, а він лиш хап! а она йай! йай! а він щапаў тай розідре надвоє и їст.

Семен Попович // Онищук А. "Матеріали до гуцульскої демонології" (749: с.60)

Он зароется в листву в лесу и ждёт её. А нявка идёт через то место, — он же их все знает, — перепрыгивает через него, а он только её хвать! а она ай! ай! а он хватает, раздерёт её надвое и ест.

Семён Попович // Онищук А. "Матеріали до гуцульскої демонології" (749: с.60)

В хороводах мавкам также подыгрывает на дудочке осынавец или осына — один из синонимов чёрта в гуцульском фольклоре, отличающийся только рогами, которые у него закрученные как у барана и козлиной бородкой, но способный перекидываться в любое животное* (755: с.X).

Мавки связаны и с комплексом поверий про таких существ как "пламе́ты". Пламеты — в большей степени класс или особенное состояние сверхъестественных существ в определённое время в гуцульских поверьях, чем сами существа. Время пламет — вечером и продолжается до полуночи. Под пламетами понимают практически весь гуцульский бестиарий: мертвецов, упырей, висельников, нявок, чертей, ведьм, но в изменённом виде. Они изменяют свой вид на людей, зверей или даже на неживые предметы и пугают или по-недоброму шутят над людьми. Пламету может увидеть не всякий, а только тот, кто был не первый и не последний ребёнок в семье. Пламету можно и схватить, но только подцепив мизинцем. Можно и ударить, но только раз. После того как ударишь пламету, она просит повторить, но этого делать нельзя, потому что удар вернётся к тому, кто его наносил (749: с.92).

Мавки как инверсия женского поведения в гендерно ориентированном обществе

Мавки выполняют сходную с другими сверхъестественными женскими персонажами фольклоров многих патриархальных традиционных обществах. Это женщины вне той роли, которая отводится женщине в подобном обществе. Они не подчинены мужчине, они не наделены добротелелями, которые обычно требуются от женщины. Даже наоборот, они распущены и определённая роль мавок, как существ соблазняющих в рассказах прослеживается. Это не единственные существа, которые выполняют эту роль в украинском фольклоре. Мавки сравнимы в этом смысле с другой женской "нечистью" вроде богинек (мамун) и русалок. Мавку можно приручить и поймать, как и любое подобное существо, и тогда оно будет женой, поймавшему. Причём подобные существа обычно не только выступают хорошими жёнами, они идеальные во всех отношениях жёны.

Есть некоторый антагонизм между мавками и женщинами. В некоторых рассказах они могут похищать женщин (757: s.97). Одна из причин почему мавки ушли нынче в самые далёкие и недоступные недеи в этнографических записях XIX века объясняется тем, что теперь женщины ходят на полонины, где раньше можно было встретить мавок (749: с.57).

Мавки в христианской системе мира

Обычно считается, что мавки — эти дети, умершие некрещёными, но определённая христианизация мавок даже здесь не выглядит слишком глубокой. Судя по всему, поверья о мавках изначально связывались с детьми, умирающими или младенцами или мертворожденными детьми. Очень схожий женский образ существует у многих народов и даже не у арийских, например, малайская понтианак, которая тоже связывается с мертворождением, тоже может быть поймана и тогда будет идеальной женой поймавшему её и точно так же это существо не цельное, а с дыркой сзади, только у понтианак она располагается на затылке и именно с закупориванием этого отверстия связывается пленение понтианак. Последней черты мы не находим в поверьях про мавок.

Но одно из любопытных поверий с христианским оттенком всё же связано с мавками. Это возможность крестить их, так как перед тем как стать мавками, некрещёные дети бродят по лесам и горам, и если встретить или просто услышать такое существо, оторвать кусок ткани с одежды и, бросив его на землю, перекрестить и произнести ритуальную формулу "нарекаю тебя именем имярек", то это существо понесётся к богу. В противном случае через семь лет превратится в мавку (749: с.56).

Ниже, чтобы читатель мог составить собственное мнение о материале, касающемся мавок в украинском фольклоре, приведены этнографические записи, сделанные преимущественно в XIX — начале XX веков.

Записи

Коли дитя "прийде на світ нечисне", себ то без життя, або хоч живе, а умре не хрещене, то душа його тиняє ся опісля горами і лісами, "кличе своїм родичам та кличе ирсту"... "Як би тото хто зачуў, та аби верг, що має на землю — ци би платок який, ци би удраў на сорочки кавалочок та аби верг и аби казаў: йикис хлопець, то ирщу ки христом свєтим и даю ти на имє Иван (ци як там), ґіучьи, то Марійка (або як), и тоги, як верг тот платок, а оно собі здойме и летит до Бога".

Василь Онуфрак // Онищук А. "Матеріали до гуцульскої демонології" (749: с.56)

Когда дитя придёт на свет нечистым, то есть без жизни в нём, или даже еслит живёт, но умрёт некрещёным, то душа его бродит горами и лесами и "зовёт своих родичей и зовёт на крест"... Если кто его услышит, то должен кинуть что у него в руках на землю, или платок какой, или отодрать кусочек сорочки, бросить на землю и сказать: если парень, то крещу святым крестом и нарекаю тебя именем Иван (или другим), а если девушка, то Марийка (или другим), и тогда когда он бросит платок, они поднимется вверх и летит к Богу.

Василий Онуфрак // Онищук А. "Матеріали до гуцульскої демонології" (749: с.56)

Буває однак, що і сім літ промине, а душа дитяти не найде чоловіка, що поступив би так, а тоді вона іде вона на Няўку.

Няўки, се чудово гарнї хлопцї й дївчата, які лиш тим ріжнять ся від чоловіка, що тулів їх від сторони плечий цілком отвертий. "У Няўки то перед так, як и у нас, а — не дивуйте — из заду цалом отворене так, що усі ключі видно; всьо, гет до чиста — и утробоу и серци и кьилюхи; усно, що у чоловіці, то усно видно".

Павло Курчук // Онищук А. "Матеріали до гуцульскої демонології" (749: с.56)

Однако бывает и так, что семь лет пройдёт, а душа ребёнка не найдёт человека, который поступил бы так, и тогда она идёт в Нявки.

Нявки — это красивые юноши и девушки, которые только тем отличаются от человека, что их туловище от стороны плечей целиком отворено. "У Нявки перед как и у нас, а, — вы не удивляйтесь, — сзади всё полностью отворено, так, что все кости видно; вообще всё — и утробу и сердце и кишки; всё, что есть в человеке, всё видно.

Павел Курчук // Онищук А. "Матеріали до гуцульскої демонології" (749: с.56)

Няўки перебувають громадно, а похапавши ся за руки, творять коло і віддают ся шаленим танцям — "фуфелоў идут". І в ту хвилю нічого не видно, "лиш червонїї сї шос на кім місци, бо то из заду усьо отворене".

Танцюючи співають. — Хлопці:

Бодай тато не прощен, не прощен

Що я умер не хрещен, не хрещен!

Дівчата:

Бодай мама не прощена,

Що я ўмерла не хрещена!

Буває також, що Няўки танцюють парами — хлопець і дївчина. Се, як мене впевнювали, много людей бачило й чуло, бо "не куждий хрискьинин буде то виґіти" та ще й не у всяку пору; Няўки відбувають свої танці лиш одного одного дня в місяци. Танцї такі не бувають без музик; при такий "оказиї" пригриває Няўкам Осинавец на дутках.

Петро Попович // Онищук А. "Матеріали до гуцульскої демонології" (749: с.56)

Нявки живут сообща, а схватившись за руки, делают круг и отдают себя диким танцам — "фуфелом идут". И тогда ничего не видно, "лишь что-то краснеет на том месте, так как сзади всё отворено".

Когда танцуют, то поют. Юноши:

Пусть отец мой не прощен, не прощен,

Раз я умер не крещен, не крещен!

Девушки:

Пусть мама не прощена

Что умерла я не крещена!

Быть может так, что нявки танцуют парами — юноша и девушка. Как меня убеждали, это видело много людей видело и слышало, потому что "не каждый христианин то увидит", да ещё не во всякую пору; нявки танцуют лишь один день в месяц. Такие танцы не бывают без музыки; когда это случается, наигрывает нявкам осинавец на дудках.

Пётр Попович // Онищук А. "Матеріали до гуцульскої демонології" (749: с.56)

Давнїми часами можна було бачити Нявки всюди, близь села, нинїж не так буває. "Від коли й чельидь зачьила ходити в полонини, то они (Няўки) забрали сї гет на цих поблиських ґруніў полонин и пішли гет у май далші недеї; себто у найвисші граничні пасма гірські "де нїхто не зайде — хіба птаха залетит". В таких-то безлюдних й неприступних місцях святкують Няўки й нинї свої танці, а де раз перетанцюють, там "трави не буде во вік". Показували менї люди місця, де — по оповіданю старих людий, — танцювали Няўки. Є то шматки землї, з вигляду округлі, порослї имшидоў; нарід зве сї місця игровищами.

"У Рафайлові є такі два ґрунї, як оден; — називают сї Близницї. На тих Близницьих, кажуть, Няўки цїлий рік гуляют; так фуфелем идут, шо — й не видно, лиш шумит на ґруньих. Так они йдут фуфелем цїлий рік, шо утоптают тоти ґрунї, шо так гладко на них, як на столї. Там на то місце, як би хто пішоў, на ті Близницї, то пішоў би у повітрю із тими Няўками".

Петро Цапей // Онищук А. "Матеріали до гуцульскої демонології" (749: с.57-58)

В давние времена нявок можно было видеть везде, у села, а ныне не так бывает. "С тех пор как женщина стала ходить в полонину, то они (нявки) с полонин этих близких холмов и пошли в далёкие недеи, то есть в самые высокие, граничные пастбища горные "куда никто не дойдёт, разве что птица залетит". Вот в таких-то безлюдных и неприступных местах празднуют и поныне нявки свои танцы, а где раз станцуют, то там "травы не будет вовек". Показывали мне люди места, где, по рассказам старых людей, танцевали нявки. Это такие куски земли, на вид круглые и поросшие мхом. Народ зовёт эти места игровищами.

В Рафайлове есть две такие горы, как одна, называются Близницами*. Так на тех Близницах, говорят, нявки целый год гуляют. Так фуфелем идут, что и не видно, только лишь шумит на горах. Так они ходят фуфелем целый год, что так утаптывают те горы, что гладко на них как на столе. Если бы кто пошёл в то место, на те Близницы, то пошёл бы в воздух за теми нявками.

Пётр Цапей // Онищук А. "Матеріали до гуцульскої демонології" (749: с.57-58)

В Зеленици вірять також, що зле робить "кігітна" жінка, коли витягне з грядок майку, себ то галузку, яку заткнено на Зелені Свята; тодї приходять Нявки до неї в ночи, коли спить і ссуть її грудь; ... можуть також ссати дитину, а навіть мущину, а то за промах матери. Людина, яку ссуть у ночи Няўки поволї нидіє — марнїє, аж у кінци, висохнувши до шкіри й костин — умирає. Що Няўки ссуть чіюсь грудь, пізнаєть ся по тім, що ссутки їх напухлі, а натиснути на них, видїляють з себе білу теч — молоко.

І ще таке.

Буў то оден віўчьир-легінь, що пас віўцї у полонинї. Ишоў він раз із віўцями и наґійшоў д’ озерови. Але дивит сї, що там у озері купали сї Няўки и додивиў сї він, котра найфанїща тай ухопиў від озера єї фустку — що они якіс такі фустки мают — и укік... А она відивила сї що він зробиў и такі из озера тай за ним... Прилекіла й зачьила просити у него тоту фустку, а він не хокіў віддати, бо хокіў сї оженити. Тай так, шо она пристала. Извьінчили сї ни и були у купі. Але десь раз пішоў тот віўчьир гет, а она каже до єго маттери: Кобисти нї, каже унесли из комори тоту фустку, я би сї, каже, файно убрала... А стара узєла, тай унесла; а тота — фустку на голову и як полекіла назад у гори, то уже ї білше нїхто не виґіў.

Петро Попович // Онищук А. "Матеріали до гуцульскої демонології" (749: с.569)

В Зеленице верят также, что беременная женщина сделает плохо, если вытянет из грядки майку, то есть веточку, которую заткнуто за Зелёные святки. Тогда к ней ночью придут нявки, когда она спит, и сосут её грудь. ... могут также сосать ребёнка или даже мужчину за промах матери. Человек, которого сосут нявки постепенно сходит на нет — чахнет, пока в конце концов не вісохнет до кожи и костей, умирает. Что нявки сосут чью-то грудь можно узнать по тому, что их соски напухшие, а если на них надавить, то выделяют белую жидкость — молоко.

И такое ещё.

Был как-то один парень пастух, который пас овец на полонине. Шёл он один раз за овцами и пришёл к озеру. И видит, что в том озере купаются нявки и заприметил он ту, которая самая красивая и схватил с озера её платок, у них какие-то такие платки есть, и убежал... А она увидела, что он сделал и раз из озера и за ним. Прилетела и начала у него выпрашивать тот платок, а он не хотел отдавать, потому что хотел на ней жениться. И так и вышло, что она осталась. Обвенчались они и были вместе. Но один раз вышел тот пастух, а она говорит его матери: если бы, говорит, вытащили из коморы* тот платок, я бы, говорит, хорошо прибрала... А старая взяла и вынеси, а та платок на голову и полетела назад в горы и больше её никто не видел.

Пётр Попович // Онищук А. "Матеріали до гуцульскої демонології" (749: с.59)

У Сиготї трафило сї одним людим , тиж коло роботи у бутинї, що прийшоў ид нїм Чугайстир. Якурат піснули люди у колибі, а один якось ще не спаў, чує, а то шось чупкає на дворі та доперло двері у колибі и несе поперед себи на ріжнї ґіўчьи, Няўку тоту... А тот чоловік, шо ше не спаў, питає: А ти шо туй хоч? бо уже знаў, шо то Чугайстир. — А він каже: Нїчо, каже, нїчо; хочу собі трошки мєса сцмажити... Тай такі ту Няўку у ватру, ... віобертаў, віобертаў тай пішоў собі гет.

Петро Попович // Онищук А. "Матеріали до гуцульскої демонології" (749: с.60)

В Сиготе случилось однажды с людьми, которые работали на рубке леса, что пришёл к ним чугайстер. Как только заснули все в колыбе*, а один ещё не спал, то слышит как кто-то топает на дворе, а потом открылись двери и несёт перед собой на острой палке девку, Нявку. А тот, который не спал, спрашивает: А тебе что тут надо? потому что знает уже, что то Чугайстер. А тот говорит: ничего, говорит, ничего; хочу себе немного мяса пожарить. И ту Нявку в огонь,... покрутил, покрутил и пошёл себе вон.

Пётр Попович // Онищук А. "Матеріали до гуцульскої демонології" (749: с.60)

Нявки-мавки — се такі бісицї, що з переду йик чельидина, а з заду видко їх утробу; ноги у них йик у дитини, а голова жіноча. Се нехрещені душі дітий, що перед зеленими сьвйитами блукают по польих та над водами, та голосьит: Мав, мав. Вони ізсисают людий. Вони сходьи си на розіграх, свйито перед Иваном, та співают тонким голосом:

Йик би не цибульи, ни чиснок

Та не кидрове зільи, анї юдове зільи

то би був наш сьвіток.

Вони не любйи анї чиснок, анї цибулю, бо то вонит, тай свйичене ні. На великдень сьвйитьи зерно та відтак аж садьи . На розіграх не мож на дворі спати, бо нявки ходи та співают, а чоловік у просонку учує и схопит си заспаний, вони єго обманьи; він гадає що то правдива чельидь, і він з ними идет лїсами, степами; йик заведут єго у лїс. Юда си єго йме, обманит ище білше, переюдит єго, він уже у лїсї си лишиє, межи люди не йде, бо єго водит Юда; він вже не умиває си, оченаші не говорит, а йик загине у лїсї, то душу єго озме зараз Юда.

Люде сьвйиткуют розігри, аби нявки, йик справйиют весїльи, не взьили кого з собов, не заманили співом. З давен давна приказуют, що на розігри, йик нявки гуляют, не вольно робити нїчо, лиш сьвйиткувати.

Юра Шеребурьик, Барвінкова // Шухевич В. "Гуцульщина" (759: с.201)

Нявки-мавки — это такие бесовки, которые спереди как женщина, а сзади видно все их внутренности. Ноги у них как у детей, а голова женская. Это некрещённые души детей, которые перед зелёными святками блуждают по полях и над водами и голосят: мав, мав. Они высасывают людей. Они сходятся на розыграх, на праздник перед Иваном, и поют тонким голосом:

Если бы не лук, не чеснок

Не кедровое зелье, не иудово зелье

то был бы нам праздник.

Они не любят ни чеснок, ни лук, потому что они сильно пахнут, и ещё не любят свяченое. На праздник пасху зерно, а после и сады* В розигры нельзя спать на дворе, потому что нявки ходят и поют, а человек спросонья услышит и пойдёт за ней, заспанный, они его обманывают. Он думает, что то настоящая женщина, и идёт за ней лесами, степами, как заведёт его в лес. Там он попадает к Юде* и тот его обманет ещё больше, переюдит его, и он уже в лесу и останется: к людям не выходит, потому что его водит Юда. Уже не умывается, отченаш не говорит, а как погибнет в лесу, то его душу сразу заберёт себе Юда.

Люди празднуют Розигры, чтобы нявки, как справляют свадьбу, не взяли никого с собой, не заманили пением. С давних пор говорят, что на Розигры, как нявки гуляют, нельзя ничего делать, только праздновать.

Юра Шеребурык, Барвінкова // Шухевич В. "Гуцульщина" (759: с.201)

Мавки в художественной литературе

Два самых известных появлений мавок в украинской литературе — это драма-феерия Леси Украинки "Лесная песня", где мавка — главная героиня и выведена, скорее, как олицетворение природы с её красотой и циклом умирания и воскресения. В более привычном и близком к фольклорному мавки появляются в "Тенях забытых предков" Михаила Коцюбинского, где нявка в виде погибшей невесты главного героя заводит его всё дальше в лес, но затем появляется чугайстир и главный герой пытается отвлечь его, пригласив на танец. Всё сверхъествественное в повести в известную экранизацию этого произведения Сергея Параджанова 1964 года не попало.

ИсточникиКрыніцыŹródłaДжерелаSources
Статус статьиСтатус артыкулаStatus artykułuСтатус статтіArticle status
Форматка (почти готовая статья, на завершающей стадии оформления материала)
Подготовка статьиПадрыхтоўка артыкулаPrzygotowanie artykułuПідготовка статтіArticle by
0
Адрес статьи в интернетеАдрас артыкулу ў інтэрнэцеAdres artykułu w internecieАдрес статті в інтернетіURL of article: //bestiary.us/mavka
Культурно-географическая классификация существ: Культурна-геаграфічная класіфікацыя істот: Kulturalno-geograficzna klasyfikacja istot: Культурно-географічна класифікація істот: Cultural and geographical classification of creatures:
Ареал обитания: Арэал рассялення: Areał zamieszkiwania: Ареал проживання: Habitat area:
Псевдо-биологическая классификация существ: Псеўда-біялагічная класіфікацыя істот: Pseudo-biologiczna klasyfikacja istot: Псевдо-біологічна класифікація істот: Pseudo-biological classification of creatures:
Физиологическая классификация: Фізіялагічная класіфікацыя: Fizjologiczna klasyfikacja: Фізіологічна класифікація: Physiological classification:

Comments

korg Re: Мавки
korg's picture
Статус: оффлайн

Взял на себя ответственность по паспортизации всех статей. Классификация экспериментальная, прошу сильно не пинать )

Экстранаучная классификация

- статус — сущности
- домен — омнидии-повседневности
- тип — хранители
- класс — природные
- семейство — нимфы
- род — русалки
- вид — МАВКА КАРПАТСКАЯ

Наднациональный таксон

- Отверженные младенцы

Физиология

- Человек

Строение

- Калечность

Ареал

- Карпаты

Среда обитания

- Лес, Горы

Дополнительные способности-особенности

- Происхождение из умерших, Музыкальность, Заблуживание (запутывание), Похищения, Опекунство/охрана, Щекотание, Человекоубийство, Чародейство/ насылание чар, Вынужденная помощь по хозяйству

Культурно-географическая

- Фольклор гуцулов, Украинская мифология и фольклор, Польская мифология и фольклор

7 December, 2017 - 14:33

Отправить комментарий

The content of this field is kept private and will not be shown publicly.
CAPTCHA
Пожалуйста, введите слова, показанные на картинке ниже. Это необходимо для того, чтобы выяснить, являетесь ли Вы человеком или представляете из себя спам-бота. Спасибо.
1 + 1 =
Решите эту простую математическую задачу и введите результат. То есть для 1+3, введите 4.

Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарии. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь. Only registered users can post a new comment. Please login or register. Only registered users can post a new comment. Please login or register.

Еще? Еще!

Двоедушники — в западно-украинской и польской традиции люди, рожденные с двумя душами (или двумя сердцами): человеческой и демонической и поэтому обладающие демоническими свойствами
Русалки — в славянской мифологии духи водоемов, в которых превращаются умершие девушки, утопленницы, некрещёные дети
Водяной — в славянской мифологии злой дух, воплощение стихий воды как отрицательного и опасного начала
Леший — в славянской мифологии дух леса
Домовой — у славян (а также в ряде других культур) дух-хранитель дома
Волколак — в славянской мифологии оборотень, чeлoвeк, вынужденный принимать oблик вoлка
Летавец — по славянским поверьям дух, который слетает на землю падучей звездой и, принимая знакомый человеческий образ, вступает в связь со своими жертвами
Черти — в славянском фольклоре злые духи
Кикимора — в славянской мифологии беспокойный домашний дух исключительно женского пола, жена или сестра домового
Упыри — в славянском фольклоре неупокоенные мертвецы, охочие за человеческой плотью и кровью
Хапун — в белорусском и украинском фольклоре мифическое существо, похищающее маленьких детей и евреев независимо от возраста
Божонтка — в польской мифологии (как правило, дружелюбный) призрак ребенка, умершего до крещения
Железная баба — в белорусском фольклоре страшное пугало в облике бабы-жабы с железным крюком, живущее в полях и огородах и хватающее детей, которые без разрешения бегают за горохом
Хованец — в украинском фольклоре домовой дух, приносящий богатство, но, как правило, забирающий душу хозяина после его смерти
Доброхожий — представитель низшей белорусской и польской мифологии, сочетающий в себе качества домового, лешего и ряда других персонажей
Пасечник — в украинском, белорусском и польском фольклоре дух пасеки, исчезающей после смерти человека, который заключил договор с этим духом
Поронец — в польской мифологии мелкий вредоносный демон, в которого превращается умерший до рождения или до крещения младенец
Огненный змей — по славянской мифологии демон-искуситель и дух-добытчик
Богинки — в поверьях западных славян страшные природные демоны в облике уродливых старух или бледных девушек
Баба Яга — в славянской мифологии и фольклоре живущая в лесу старуха-чародейка