В фольклоре даргинцев, проживающих в центральной части Дагестана, Старец-кине (буквально, "Старец-призрак") — дикий человек с топоровидным наростом на груди, которым он стремится разрубить встреченных в лесу людей. Предания о нем идентичны общекавказским сюжетам о лесном саблегрудом/топорогрудом человеке (511: с.82).

В фольклоре аварцев, Дангьалай — дикая саблегрудая женщина, родственница саблегрудого человека Галхулчи. Несмотря на то, что образ саблегрудной женщины сохранился только в регионе села Чох в центральной части Дагестана, предания о ней идентичны общекавказским сюжетам о лесных людях с острыми топоровидными наростами на груди (511: с.82).

В фольклоре аварцев, галхулчи — дикий человек с топоровидным наростом на груди, которым он стремится разрубить встреченных в лесу людей. Предания о галхулчи идентичны общекавказским сюжетам о лесном саблегрудом/топорогрудом человеке. Также в локальных аварских легендах присутствует саблегрудая женщина, называемая Дангьалай (511: с.82).

В фольклоре осетин, дух леса, антропоморфный персонаж ("волосатое животное, зверь не зверь, человек не человек") с длинными руками, большими зубами и острым топоровидным наростом на груди. Живет в лесной пещере, нападает на людей, питаясь их мясом, а женщин берет себе в жены.

В низшей мифологии чеченцев и ингушей, Хунсаг (буквально, "человек леса") — дух-покровитель леса и лесных животных. Из его груди торчит костяной топор, который он вонзает в свою жертву. По поверьям, Хунсаг стремится погубить всякого охотника, встретившегося с ним в лесу. На защиту Хунсага встают все лесные звери, птицы, деревья, трава (2: с.582-583; 511: с.95).

Лишь прибегнув к хитрости, охотнику удаётся его одолеть. Согласно распространённому сюжету, охотник не без умысла сообщает Хунсагу, что зовут его «Я сам себя»; затем, когда Хунсаг отходит за водой, накрывает чурбан своей буркой и прячется за дерево. Вернувшийся Хунсаг, приняв чурбан, покрытый буркой, за охотника, вонзает в него свой топор. Охотник же выстрелом смертельно ранит Хунсага. На его крики сбегаются все обитатели леса, однако, услышав от него в ответ на их вопрос, кто его ранил, — «Я сам себя», расходятся, объясняя ему, что в таком случае помочь ему не могут (2: с.582-583).

В фольклоре кумыков, проживающих на территории Дагестана, Чечни и Северной Осетии, кылыч тёш («саблегрудый») или темир тёш («железногрудый») — злой лесной дух антропоморфного облика, из груди которого торчит топор. По некоторым поверьям кылыч тёш одноглаз. Он сожительствует с похищаемыми им женщинами, от этих связей рождаются одноглазые дети. Кылыч тёша можно перехитрить. Во дворе в пень втыкают остриём вверх саблю и накрывают её буркой. Полагая, что ею укрыт спящий человек, кылыч тёш, чтобы рассечь его своей острой грудью бросается на бурку, сам напарывается на саблю и погибает (2: с.459).

У многих кавказских народов есть схожие персонажи, например лакский Рикирал дак, адыгский Мэзыл или абхазский Абнауаю.

В фольклоре лакцев и дидойцев, проживающих в Дагестане, Рикирал дак (буквально, "топорогрудый") — злой лесной дух антропоморфного облика, из груди которого торчит топор. По представлениям лакцев, Рикирал дак покрыт густой длинной шерстью. Рикирал дак неуязвим и отличается большой силой, однако послушно идёт в услужение к человеку, сумевшему с помощью хитрости вырвать у него клок шерсти (2: с.459).

У многих кавказских народов есть схожие персонажи, например адыгский Мэзыл или абхазский Абнауаю.

Согласно фольклору адыгов, Мэзыл (буквально, "лесной человек") — человекообразное существо с топорообразным выступом на груди, тело которого покрыто шерстью. Мэзыл одевается в звериные шкуры, обитает в лесах, пугает одиноких путников (2: с.350; 511: с.89).

Широко распространён сюжет встречи охотника с Мэзыл. Охотник, разделив трапезу с лесным человеком, хитростью одолел его: положил на своё ложе чурбан, накрыв его буркой, а сам скрылся в стороне. Мэзыл принял чурбан за спящего охотника, бросился на него и вонзил в него топор. В это время охотник выстрелил и ранил Мэзыл (2: с.350).

В фольклоре андийцев, живущих на северо-западе Дагестана, Жъаназа — это так называемый «голодный дух», демон кладбища. Считается, что это неприкаянный дух мертвеца, который не получил достаточно заупокойного подаяния («садакъа»). Он бродит по ночам в образе бестелесного или вполне осязаемого существа и пугает путников. Это нечто белое, протяженное от земли до неба.

Есть старинный рассказ о том, как один андиец выехал из одного селения ночью при луне и вдруг увидел перед собой жъаназа — белое, от земли до неба, точно так, как его описывают. Погнал он коня, привидение не отстает, прискакал домой, слез с коня, побежал в дом, привидение с ним. Когда снял папаху, оно исчезло. Оказывается, с папахи к глазам свисала блестящая соломинка, которую он при лунном свете принял за приведение: поистине у страха глаза велики (1726: с.220).

Существо из албанской мифологии, известное в окрестностях Тираны. Обычно ляура представляется как злобная уродливая старуха, способная превращаться в небольшое земноводное животное. Считается, что она обитает в болотах, озерах и реках, по ночам выбираясь на берега, и тогда люди (особенно женщины) слышат ее хриплый голос, плач, всхлипы и трубный вой. Однако, если к ней приблизиться, она немедленно скроется под водой. Иногда она также выходит к дорогам, и тогда ее вопли смешиваются в ночи с лаем деревенских собак, которые, почуяв ее, начинают неистово преследовать (1020: p.158; 1712: p.135-136).

Название ляуры, очевидно, происходит от латинского слова "лярва" ("larva" — "привидение, маска, личина"), которым в древнеримской мифологии назывался дух умершего злого человека, приносящий живым несчастья и смерть (1712: p.136).