Согласно мифологии саамов, чакли — гномы, обитающие в горах, под землей и камнями. Они считались добродушными, но озорными созданиями, животы их были наполнены серебром (350: с.173).

Далѣе слѣдуютъ духи-карлики, живущіе подъ землей, Тшаккалагакъ. Любимое их мѣстопребываніе в горахъ, в тѣхъ мѣстахъ, гдѣ снѣгъ скорѣе, чѣмъ въ другихъ мѣстахъ, таетъ. Животы этихъ духовъ наполнены серебромъ. Чтобы поймать духа, поступаютъ слѣдующимъ образомъ: на мѣста, освободившіяся отъ снѣга, ставятъ молочную кашу; духи приходятъ, чтобы поѣсть каши, замерзаютъ и лопаются; изъ ихъ животовъ падаютъ серебряныя деньги, которыя перехитрившему духа лопарю остается только собирать.

Чхарур — в мифологии нивхов морские злые духи, безголовые, с глазами на груди и длинными ногами (по другим вариантам, имеют вид обыкновенных людей, одетых как нивхи). Живут в море и подстерегают охотников на морского зверя, чтобы перевернуть лодку. Подплывая к охотникам, Чхарур заводят разговоры с ними, чтобы потом их убить. Необходимо показать Чхарур заячью шкурку или сказать: «Зайцев едим, заячью кожу надеваем», тогда Чхарур отстанут, потому что боятся зайцев.

Необычный внешний вид позволяет заподозрить, что прообразом Чхарур могли послужить гигантские кальмары (2: с.600; 298: с.179).

Согласно фольклору русскоустьинцев (субэтнической группы русских старожилов Сибири смешанного происхождения в результате ассимиляции юкагиров и якутов), сендушный (от "сендуха" — русское диалектное название тундры), по аналогии с лешим или водяным, дух-хранитель тундры.

Сендушный внешне похож на обыкновенного (или очень высокого) человека, только у него нет растительности на лице — пи бровей, пи ресниц. Он семейный, жену взял с Колымы, имеет сына и старуху-няню. Одевается в обычную одежду, которую застегивает наоборот, на левую сторону. Ездит в нарте^*, запряженной волками, песцами или лисицами.

Согласно фольклору русскоустьинцев (субэтнической группы русских старожилов Сибири смешанного происхождения в результате ассимиляции юкагиров и якутов), чандалы́ — мифическая народность, представители которой впадали в зимнюю спячку и умирали, если до весны ломалась сосулька из их соплей:

Чандалы́ — народность, по сказаниям, самая старинная. Жили только летом, на зиму засыпали. Во время спячки у них текут сопли, до земли дотекают и замерзают. У которого изломается, этот человек умирает.

Чандалы́. Запись Д.Д.Травина, Русское Устье, 1928.
Архив Института этнографии АН СССР. Ленинградское отделение, колл.5, оп.1., № 554, с.92-93 (1357: с.217).

Согласно японскому фольклору, куро-бодзу — тёмный, призрачный ёкай, похожий на лысого монаха, однако, его внешность расплывчата и её трудно разобрать. Всё его тело чёрное, и одежды на нём тоже чёрные. А в его лице отчасти есть что-то звериное. У него длинный язык, и он пахнет гнилой рыбой. Говорят, что его руки и ноги неразличимы для глаз. Он может быстро менять свою высоту, мгновенно становясь огромным чудовищем. Он чрезвычайно быстр и может двигаться стремительно как в полете.

Куро-бодзу часто посещают районы, населённые людьми. Они выходят по ночам, пробираясь в дома когда все заснут. Затем подкрадываются к своим жертвам — в первую очередь, к женщинам — и высасывают дыхание у них изо рта. Они также водят своим вонючим языком по лицу людей, засовывая его в рот и уши. Те, кого неоднократно посещал куро-бодзу, очень сильно заболевают.

Минтуци — сверхъестественное существо в айнской мифологии, получеловек-полузверь, дух водной стихии. Часто описывается похожим на каппу.

Слово «минтуци», вероятно, родственно слову Мидзути. Возможно, минтути объединяет в себе черты каппы и айнских лысых «горных людей».

Согласно легендам, когда японцы в период Эдо прибыли на Хоккайдо к айнам в целях установления торговых связей, на их суда прокрался Демон оспы. Вспышка оспы убила множество айнов. Бог Окикуруми сделал 61 куклу из стеблей полыни и отправил биться с Демоном оспы и его прислужниками (согласно другим легендам, кукол сделали сами айны). Все, кроме одной, куклы утонули, а последняя сумела победить Демона оспы. Погибшие куклы стали божествами «минтуци», они могут помочь в случае болезни или невзгод (1356: с.87).

Детей, которые умерли некрещеными или родились неживыми, в Украине называют потерчатами, потерчуками, поторочами или страдчатами. Семь лет их души летают и просят: "Креста!" Голоса потерчат похожи на лягушачье кваканье. Кто услышит голос потерчат, должен пожалеть несчастную душу: бросить платок, полотенце или кусок холста — как рубаху для крещения — и произнести: "Иван да Марья! Крещу тебя во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь", — и дать имя ребенку. Тогда умерший младенец становится ангелом. Если же за семь лет после смерти такого ребенка никто не покрестит, он попадает к нечистым духам.

Такое дитя воруют русалки, да и само оно, как говорят иногда в Украине, становится мавкой, "семилеткой". Эти русалки-семилетки обладают особой мудростью, проявляющейся в разгадывании или загадывании загадок.

В фольклоре коми-пермяков Лёма — женский дух леса. Лёму представляли в виде сгорбленной старушки в грязной одежде с клюкой в руке. Она заманивала детей в свою избушку в лесу и насильно там удерживала (1353: с.226).

В голодные годы мы ели пистики^* да пикан^* и везде их брали, до Катайсёрда бегали.

Туда же одна девушка пошла. Зачем пошла, не знаю, но там она заплутала. Кричала-кричала — никто не отозвался. Стоит, слезы льет. А где-то поблизости: шлёч, шлёч, шлёч... Это за лугом, по болоту кто-то идет, но она никого не видит.

Согласно японскому фольклору, сюмоку-мусумэ — ёкай, чья голова похожа на голову акулы-молота или улитки. Её большие глаза торчат в разные стороны. А одета она в кимоно-фурисодэ^*, которое обычно носят молодые незамужние женщины.

Сюмоку-мусумэ нельзя назвать значимым ёкаем, но её образ хорошо известен. Всё потому, что она была включена в обакэ-карута — версию популярной карточной игры карута в жанре «подбери пару». Хотя в обакэ-карута к сюмоку-мусумэ нет никакой истории, на карточке написано, что она появляется на перевале Усуи, который разделяет префектуры Гумма и Нагано.

Слово сюмоку относится к деревянным молоткам, которыми бьют в храмовый колокол. Неясно, считать ли сюмоку-мусумэ — цукумогами этой вещи, или имя просто указывает на сходство её головы с головкой молотка.

В японском фольклоре практически всё, достигнув преклонного возраста, может превратиться в духа и стать ёкаем. Когда дерево цубаки (зимняя роза или камелия японская) достигает старости, его дух обретает способность покидать своё дерево, а также получает странное и загадочное могущество, благодаря которому очаровывает и обманывает людей.

Цубаки — вечнозелёное дерево, у которого есть необычное свойство: его увядшие цветы не опадают постепенно лепесток за лепестком, а сразу падают на землю. В результате, среди японцев оно давно ассоциируется со смертью и эксцентричностью (например, его нельзя привозить в больницу или в подарок больному человеку).