Bestiary.us

В низшей казахской мифологии Марту — злой демон, чье название нередко используется в качестве синонима албасты. Образ марту не сохранился, известно только, что имеет облик женщины.

Само слово "марту" используется как ругательство, а словосочетание "марту басу" означает "марту надавил". Этимология слова неясна, предполагается что оно либо происходит от древнеиранского "март" — "мертвый", вероятно, в значении "дух мертвого", либо связано с шумеро-аккадским Мардук^*. Во втором томе сборника "Казахский героический эпос", в одном из комментариев дается объяснение слову "мәртік" [мартик] как одному из имен Тенгри^*. И это связывает марту именно с шумеро-аккадской мифологией (1129: с.176-177).

Согласно казахскому фольклору, Желмая (от "жел" — "ветер", "демон", "шайтан" и "мая" — "одногорбая верблюдица") — легендарная крылатая верблюдица, владельцем которой обычно являются такие мифические или легендарные реальные исторические персонажи, такие как поэты-жрецы, чародеи, волшебники, шаманы, бии, ведьмы, колдуны, колдуньи, мыстан кемпир. Легендарные личности — Асан-кайгы, Манас, Коркыт-ата всегда ездили на ней. В этом ряду этимология имени основателя зороастризма — Заратустры, трактуемая как "хозяин желтой верблюдицы", вполне объяснима и указывает древность представления "верблюдица — основное ездовое животное жреца, пророка" (1129: с.117-118).

Казахское слово "жел" когда-то кроме современного значения "ветер", толковалось еще как демон или шайтан. Такое значение сохранилось в слове "желбуаз" — "забеременеть от ветра, ложная беременность", "желігу" — "напряжение, возбуждение, бурная, но ненужная деятельность". Йел — на древнетюркском языке в эпоху исламизации означало "шайтан", "джин-пери" (1129: с.117).

Дию — в казахской сказочной традиции дэвоподобные великаны, волшебники. Живут под землей, на дне моря, где имеют свои города и царства, а по земле странствуют, оставаясь невидимыми. Могут показаться людям в каком-либо облике, чаще всего человеческом. В облике девицы выходят замуж за людей и живут с ними. Иногда похищают девочек и женятся на них. По своему происхождению они родственны дэвам, даже названия имеют общий корень — "дэв/див". Только в отличие от дэвов, у казахов дию воспринимаются как персонажи сказок арабско-персидкого типа (1129: с.104-105).

Вурлявы или воравы — "дикие" лесные страрухи, известные лишь на пограничье Верхней и Нижней Лужицы (около Шварцкольма^* и Лауты^*). Живут они в лесах и на возвышенностях, днем прячутся, а вечером приходят на поля и в деревни, подкарауливают молодых девушек, поздно возвращающихся домой с работы или гулянки. Пашут на деревенской площади, производя ужасный шум (возможно, от "worać" — "пахать" и происходит название worawy).

В мифах индейцев майя-канхобалей, проживающих в гватемальском департаменте Уэуэтенанго и прилегающих районах Мексики, Тильтики — зловредные существа, пожирающие родившихся детей. Были жестоко уничтожены героем Пелишем при помощи отвара из сосны (1703: с.49,359).

Майя-чонтали считают, что вокруг них в селениях живут маленькие человечки — антивиты. По сути это местное название локальной разновидности алушей — карликов-трикстеров, известных под разными именами повсеместно в Мексике и Центральной Америке. Карлики относятся к наиболее древним мифологическим персонажам. Однако в поздних легендах майя они превращаются в обычных мелких бесов, лесных духов или проказливых домовых.

Ростом они с шестилетнего ребенка, но лицом взрослые. У них белые бороды и огромные глаза. Одеваются они в рубашки с длинными рукавами, брюки и сапоги. Рассказывают, что однажды антивиты забрались на колокольню и стали звонить в колокол, отчего звонарь испугался, упал и сломал ногу (1703: с.237).

Нет народа, в фольклоре которого не было бы всевозможных домовых, леших и прочих духов. У индейцев майя Юкатана эти функции принадлежали и поныне принадлежат проказливым алушам, маленьким человечкам, шныряющим по кукурузным полям и хулиганящим в домах крестьян. Считается, что алуши невидимы, но для общения с людьми или для их запугивания, принимают вид маленьких человечков, вроде детей, но со взрослыми лицами, ростом "в один локоть" или "до колена", в традиционной одежде майянских крестьян. Об алушах и правилах их задабривания существует огромное множество мифов и постоянно появляются новые истории, в силу современного антуража похожие скорее на былички (1703: с.40).

Когда во время бесед с жителями села Новолокти Ишимского района Тюменской области заходила речь о персонажах, которыми запугивали детей, чтобы они не ходили, куда не положено, и не нарушали других запретов, информанты почти в один голос называли голопи́здицу. Ею пугали детей, которые ходили в огород «пакостить», то есть воровать овощи. Пугали не просто на словах: для большей убедительности взрослые наряжались «голопиздицей», прятались на грядках и внезапно выскакивали, бросаясь на детей с криками. В сущности, никаких специфических признаков облика «голопиздицы» нет — использовались те же способы ряжения, что и в святочных обрядах: выворачивали наизнанку шубу и закрывали лицо.

Это имя буги, обитавшего в Уэстморленде, историческом графстве на северо-западе Англии, и в прилегающих к нему районах Йоркшира. Способный принимать разные обличья, он предпочитал появляться в образе черного пса размером с теленка. Неподалеку от Милнторпа стоял амбар, который называли Капельвейт, служивший убежищем для одного из таких созданий. Это существо хорошо относилось к фермерам и даже охраняло их скот. О нем рассказывали историю, которую обычно рассказывают про хобгоблинов: о том, как однажды он загнал зайца в стадо овец и жаловался, что с этим маленьким ягненком хлопот было больше, чем со всеми остальными овцами, вместе взятыми.