Фетишизм — это, конечно, примитивизм и глупость. Но только не в тех случаях, когда одушевляется клинок.

Аий Оршуо. Из неопубликованного.

«И я проснулся, когда гром превратился в голос — усталый, хриплый, слегка севший, словно после долгого крика. — Будь проклят день, когда оружию стали давать имена! — сказал тот голос».

Генри Лайон Олди «Путь меча» (597)

Цукумгами — это целый класс японских волшебных существ, которые получаются из артефактов^* при достижении ими определенного возраста (ориентировочно — 100 лет) или в результате попадания оных в некую ситуацию. На первый взгляд равно как и на второй, и на третий — это уникальный случай среди известных мифологий мира. Но так кажется только неискушенному взгляду... Почему?

Начнем издалека.

Ученые утверждают, что в существует некая более или менее общая схема развития мифорелигиозных систем. Так, Огюст Конт — родоначальник позитивизма в науке — считал, что в своем развитии любое общество проходит три стадии: 1) теологическую, 2) метафизическую и 3) позитивную. Теологическая стадия, по его мнению, характеризуется тем, что люди объясняют происходящее в реальном мире через божественное. Первый этап этой теологической стадии Конт назвал "фетишизмом" — временем, когда господствует вера в то, что весь мир одушевлен, все вещи (животные, растения, стихии, минералы, артефакты) имеют волю, душу, разум. Позже фетишизм начали трактовать несколько иначе, а веру во всеобщую одухотворенность мира стали квалифицировать как "анимизм" (вера в существование души и духов — традиция Тейлора) или, что имхо-правильнее, — "аниматизм" (безличная одушевленность природы — традиция Маретта).

В развитии самого аниматизма также выделяют несколько этапов. Так, например, Штернберг выделил 3 ступени развития первобытного религиозного мировоззрения:

1) вера в одушевленность всей природы,

2) "открытие духов" — личных нематериальных существ в природе,

3) вера в человеческую душу.

Богораз-Тан различал 5 ступеней развития первобытного мировоззрения, связанного с аниматизмом:

1) всем предметам природы приписывается такая же жизнь, как у человека;

2) подмечается сходство отдельных предметов с отдельными частями человеческого тела;

3) предметы наделяются как бы двойной природой, они могут менять свою сущность, превращаться друг в друга;

4) появляется идея о том, что одна из этих двух сущностей — внешняя, видимая, а другая — внутренняя, скрытая, и эта последняя мыслится как человекообразное существо;

5) внутренняя сущность предмета рассматривается как свободный, не связанный с материальной оболочкой дух.

Вот этот самый аниматизм и есть основа появления цукумогами. А распространенность ее — этой веры — именно в Японии объясняется особенностями религиозно-культурной традиции Страны восходящего солнца. Эти особенности возникают о многом благодаря очаровательному синтезу всевозможных философско-религиозных систем (буддизма, даосизма, конфуцианства, христианства), упавших на благодатную почву такой японской мифорелигиозной системы как синтоизм. Синтоизм — действительно "благодатная" почва, потому что по сути своей и по "месту на эволюционной лестнице религий" он является одним из самых примитивных, простейших, первичных и первобытных видов мифорелигиозных образований. В его основе лежат те самые аниматизм и фетишизм, одушевляющие как природные локусы, так и вещественные артефакты. Японский синтоизм, на который наслаивался и буддизм, и дзен, и все прочие привносимые с территории Поднебесной религии, как раз и был тем фетишистско-аниместическим субстратом, который позволил сохраниться вере в духов вещей — в цукумогами.

Специалисты говорят, что в собственно народном фольклоре историй о цукумогами сохранилось достаточно немного. Зато со времени эпохи Эдо — время правления клана Токугава с 1603 до 1868 г., когда складывалась централизованная Япония и собиралась-систематизировалась-создавалась японская мифология — цукумогами становятся непременными персонажами баек о встречах со сверхъестественным (кайдан), групповые рассказы которых превращаются в популярную салонную игру "Хяку моногатари Кайданкай" ("собрание ста рассказчиков страшных историй"). Вместе с возникновением такого жанра изобразительного искусства как Укиё-э (浮世絵 — "образ изменчивого мира"), стали появляться разнообразные перечни всевозможных ёкаев и обаке в виде иллюстрированных свитков. При этом художники зачастую не ограничивали себя сугубо воспроизведением существующих списков сверхъестественных существ, а добавляли в их списки свои придумки. Самый большой вклад в это дело внес, видимо, Торияма Сэкиэн — не только систематизировавший японскую демонологию, но и задавший фактически образцы для изображения ее персонажей.

Сейчас, благодаря всяким манга и аниме, цукумогами стали частью японской, да и не только японской массовой культуры. Критики отмечают, что по большому счёту цукумогами безопасны — обычно они не причиняют какого-либо вреда, ну разве что шалят понемножку. Но это если их не сердить. Потому что в принципе они могут объединиться и начать мстить тем, кто плохо с ними обращался, кто их сломал или выбросил на помойку. Вот чтобы такого не произошло, в Японии по сей день в синтоистских храмах совершаются специальные церемонии для умиротворения поломанных вещей.

Статьи о существах-цукумогами