Древнегреческий географ и путешественник Павсаний в своём "Описании Эллады" рассказывает о не сохранившихся до наших дней картинах художника Полигнота (V век до н.э.), которые украшали в его время знаменитый храм Аполлона в Дельфах. Эти описания — ценнейшее свидетельство о древнегреческой живописи. Павсаний очень подробно описывает сюжеты картин, позы изображённых на них фигур, поясняет подписи и объясняет сюжеты. Картины Полигнота в Дельфах, в основном, касаются событий после взятия Трои.

В фольклоре Фарерских островов Нидагрисур считается духом некрещёного ребёнка или часто ребёнка, убитого матерью. Одна из функций подобного существа, как считается, — предупреждать убийство своих детей молодыми матерьми после нежелательных беременностей или рождения слабых детей. Подобная практика была нередка в Скандинавии и связана с тяжёлыми условиями жизни и трудностями выживания в суровом климате.

Знающие язык индейцев мапуче или арауканов в Чили смогут легко догадаться, черты каких животных носит это ст

Да, напластования христианских идей на различные языческие традиции зачастую дают весьма оригинальные всходы. Центральноамериканский ареал до прихода европейцев был территорией, на которой господствовала майянская мифология. Одним из ее элементов, плотно встроенных в повседневный фольклор, была идея нагваля — животного (а равно и растительного) двойника человека.

Согласно локальной легенде, известной некогда в Орше — городе в Витебской области Республики Беларусь — вбл

А в норах обрыва водились земляные люди маркопеты — визгливые человекообразные уродцы с рылом не то свиньи, не то обезьяны, и дурным глазом. Упаси Бог попадаться им на глаза!

Подарок маркопета. Прусская легенда (1482: с.59)

"Он [Кузя] терпеть не мог пьяных. Их Чумичка любит, двоюродный брат. Увидит, вот потеха! Сзади пнет, сбоку толкнет, с другого пихнет, пьяница — в лужу или еще в какую грязь. Лежит и мычит или хрюкает. А Чумичка за нос его теребит и хохочет. Оттого у них носы красные. Это все Чумичка!"

Татьяна Александрова "Домовенок Кузя"

Нахцерер — мифическое существо из северогерманского средневекового фольклора, часто отождествляемое с вампирами или зомби, однако на деле отличающееся от всех прочих видов нежити.

В отличие от вампиров, нахцерер, как говорится в легендах, не пьёт кровь живых людей, а поедает собственное мёртвое тело, посредством чего на расстоянии заражает людей смертельными болезнями (в частности, чумой) и высасывает их жизненную силу. Вера в нахцереров была распространена в Германии и на севере нынешней Польши среди кашубов. Единственное отличие «польского» варианта от «немецкого» заключается в том, что в кашубских легендах таким существом становится нежить, которой по какой-то причине не хватает сил, чтобы стать полноценным вампиром. Также среди кашубов бытует поверье, что нахцерер может явиться к живым родственникам в облике свиньи.

В южнославянской мифологии дух-хранитель дома, произошедший из души замурованного в нем человека. Согласно македонским поверьям, таласон является добрым и безобидным духом, но лишь до тех пор, пока не видит враждебного отношения к оберегаемому им дому. Таласон появляется после смерти человека, который был принесен в жертву при строительстве здания, например был замурован в стене или фундаменте. Дух умершей жертвы оставался в здании, становясь домовым духом-хранителем (1578: с.235).

В древности, когда возводили дома, а также мосты, крепости, водяные и ветряные мельницы, случалось, клали в основание живых людей — на удачу, чтоб веками не разрушалось, в виде жертвы злым духам. Такой таласым денно и нощно стережет свое строение, а по ночам окликает случайных путников.

Беда, если зазеваешься и ответишь оборотню — тогда считай свои последние минуты или недели: ведь даже вырвавшись из лап чудовища, все равно захвораешь и отдашь Богу душу.

Согласно славянскому бестиарию, мифическое существо, кентавр-единорог.

Есть тамъ иное звѣря коневрусъ, тое маетъ голову человѣчую, руки только до пупа, тѣло маетъ якъ конь, очи свинiи, рогъ барзо ясный а острый, як брытва, а сердитый такъ, же що кольвек поткаетъ, то забіяетъ.

Луц., Архангельский 1899: 70 (102: с.146).